Рецензия на книгу

• 

  Аноним12 апреля 2016 г.

  Преступление и наказание.

  "Последний день приговоренного к смерти" третья по счету книга Гюго, которую я прочла. Приятно было снова увидеть "Собор парижской богоматери", ведь Гюго, описывая Париж, никогда не забывает про Notre-Dame de Paris.
  Повесть разделена на 2 части: первая часть являет собою предисловие автора, где Гюго, не изменяя себе, предоставил нам жуткие факты, показал нам Париж того времени, показал его судебную систему, одновременно, указывая на все ее ошибки и несправедливости:
  

  
  Около эшафота палач принял страдальца из рук священника, втащил его на помост, привязал к доске, – говоря языком каторги, «заложил в печь», – и спустил нож. Тяжелый железный треугольник с трудом сдвинулся с места, ежесекундно застревая, пополз вниз и – вот где начинается настоящий ужас – не убил, а только поранил несчастного. Услышав его отчаянный крик, палач растерялся, поднял нож и опустил снова. Нож вторично вонзился в шею мученика, но не перерубил ее. К воплям несчастного присоединились крики толпы. Палач опять подтянул нож кверху, рассчитывая, что третий удар окажется успешным. Ничуть не бывало. Кровь в третий раз хлынула из шеи приговоренного, но голова не отлетела. Короче говоря – пять раз поднимался и опускался нож, пять раз вонзался в шею приговоренного, и после каждого удара приговоренный испускал отчаянный вопль, дергал все еще не снесенной головой и молил о пощаде! Народ, не стерпев этого издевательства, принялся забрасывать палача камнями. Палач соскочил с помоста и спрятался за лошадьми жандармов. Но это еще не все. Осужденный, увидев, что он на эшафоте один, насколько мог поднялся с доски и, стоя так, страшный, залитый кровью, поддерживая наполовину отрубленную голову, которая свешивалась ему на плечо, чуть слышным голосом умолял отвязать его. Толпа, исполнившись сострадания, собралась было оттеснить жандармов и спасти страдальца, пять раз претерпевшего смертную казнь, но в этот миг подручный палача, малый лет двадцати, поднялся на эшафот, велел приговоренному лечь ничком, чтобы удобнее было отвязать его, а сам, воспользовавшись доверчивостью умирающего, вскочил ему на спину и принялся неумело перерезать остаток шеи чем-то вроде кухонного ножа.

  Гюго возмущен, Гюго вопрошает:
  

  
  
  Что же прислужники короля понимают под словом цивилизация? До чего мы дошли? Правосудие сведено к махинациям и уловкам! Закон изворачивается, как умеет! Неслыханное дело.

  Вторая же часть повести представляет собой дневник преступника, осужденного на смерть.
  Мы не знаем ничего о его преступлении: мы не знаем убил ли он, воровал ли он, мы знаем лишь о его наказании.
  Автор вопрошает: есть ли на свете такое преступление, которое оправдывает убийство преступника? Есть ли та грань, после которой преступник становится никем, становится ходячим покойником?

  Главный герой и был, для жандармов, судей, даже каторжников, ходячим покойником.

  В течение шести недель он размышлял о своей судьбе, о том каким будет мир без него, что ждет его? Почему он больше не увидит солнце, не почувствует его тепла на себе, почему дочь его останется без отца, почему весь мир спокойно живет, развлекается, когда ему остались считанные недели, дни, часы?

  Думаю, что данная повесть даст повод для размышления каждому читателю. Ведь, наверно, мало кто задумывался о судьбе людей, которые приговорены к смерти: они знают, что нет выхода, они знают, что смерть близко, но надежда теплится в них до самой последней секунды.

  7

  96