Рецензия на книгу

• 

  Аноним8 апреля 2016 г.

  Кутзее какой-то неуловимо достоевский (в данном случае это — прилагательное, "достоевская мама", "достоевский кот", "достоевское солнце", хотя хахаха, какое там у Достоевского солнце, разве что блеснёт на куполе церкви в тот момент, когда тебя поведут вешать где-нибудь на грязной площади), но я недостаточно много его читала, чтобы прийти к выводу, специально это или получается как-то само. Обычно достоевские писатели рождаются где-нибудь в Латинской Америке или другой социальной жопке мира, так что Кутзее как раз подходит. Герой Михаэля К., который должен бы отсылать к бедному маленькому Кафочке, всё же больше похож на какого-то персонажа русской литературы, которого кафкианские вялые страсти давят со всех сторон. Нет нигде ему уютного пристанища, тёплой чашки чая, обнимашек и вообще комфорта, везде неуютно и плохо, никто не понимает и не хочет понять, мир вокруг враждебен даже своей нейтральностью, что-то постоянно происходит, но непонятно что. Хотел бы он найти правду-матушку в земельке родимой, но и земля первородная тоже не спешит раскрыть гостеприимные объятья, хоть ты заройся в неё, как кротоподобное существо из опять же Кафки ("Нора").

  Михаэль К. слепо тычется по жизни носом и всегда неудачно, хотя помыслы его простые - такие человеческие и такие животные одновременно. Парадокс в том, что и умереть ему тоже никак не удаётся, потому что какая-то загадочная пуповина всё-таки держит его в мире живых и не может оборваться. При жизни он почти истлел и перешёл чуть ли в не в дух бесплотный, но всё-таки результат один: есть тело, есть дело, шевелись, думай, живи. Не можешь жить - существуй. Не можешь существовать - влачи существование со стонами, хрипами и плачем, потому что просто сказать "нет" всему миру слишком просто, попробуй своими заячьими губами сказать ему что-то другое. Хотя дело вовсе не в окружающем мире, ему, как вы сами догадываетесь, плевать на каждого из нас, что на Михаэля К., что на Джона Максвелла К., что на Васю П. Дело в собственном отношении к мирозданию, и если попытаться погрузиться в самого себя, в метафизическое болото, отдаться течению, то результат вряд ли порадует даже того, кто вообще не ожидал никакого результата и думал, что готов ко всему.

  При этом Кутзее не призывает нас быть бодрячками, напротив, он довольно скептически относится к действиям ради действий. Скорее, он ставит кучу вопросов, на которые сам ответа не придумал ещё, и вместе с нами пытается найти хоть какой-то ответ. Или доказать, что его нет, потому что отсутствие ответа - тоже своеобразная его замена. В итоге же всё завешивается, пациент ни жив, ни мёртв, кот Шрёдингера по-мартовски завывает в обоих мирах - загробном и нашем сразу - а бедный Михаэль К. лежит, дрожит и не знает, как остановить эту чёртову карусель, чтобы отдохнуть.

  63

  1,1K