Рецензия на книгу
Луна и грош
Сомерсет Моэм
hooook24 марта 2016 г.О Стрикленде.
Что делать, если вы встретили гения-мизантропа?- Распознайте гения.
- Оставьте его в покое.
Гению не нужно ваше признание, поклонение, опека, любовь и т.д.
Гений имеет право жить не так, как другие: наплевав на общество, условности и условия. Да-да, имеет право. И мы тоже имеем. Только не каждый осмелится, вот и все, и не каждому это надо. Как-то раз на лекции по математике мы обсуждали Перельмана, тогда я об этом и подумала. В принципе, Стрикленд поступил так, как ему было необходимо, и проявил силу, отказавшись от навязанной судьбы, навязанной любви, навязанных "услуг".О Моэме.
Мне понравилось, как пишет Моэм, но не очень понравилось то, ЧТО он пишет.
Во-первых, журналисткий подход. Сначала вводится персонаж, объясняется его отношение к главному герою и участие в его жизни, потом следует "анализ" в стиле "наверное, у нее был сложный характер", "он, скорее, комический персонаж" и все на этом, никакого раскрытия. Эх, Достоевского бы сюда, какие глубины, какие бездны он бы отыскал, каких чертей повытаскивал на свет. А у Моэма герои совершают гигантские, сверхъестественные по своей силе поступки, а он говорит "черт их знает, почему они так делают, такие вот люди". И постоянные "я не знаю, что происходило между ними в течение этих месяцев". Простите, автор, но это Ваш роман, поданный как биография. Если Вы не знаете, то кто знает?
Во-вторых, навешивание ярлыков. О да, все женщины только и ждут, когда их близкие начнут умирать, чтобы сыграть свою роль у постели умирающего, и да, для женщин самое важное на свете - это любовь, кроме любви они ни на что и не способны (не из речи Стрикленда, а из размышлений автора). И Струве (в переводе Наталии Ман) - умеющий видеть прекрасное, жертвующий чуть ли не всем, что у него есть, прощающий все на свете - да, просто смешной толстяк, жалкий тип. Вот если бы он "хорошенько отколотил" свою женщину, тогда бы она перестала его презирать... ну, это вы у Настасьи Филипповны спросите, или у Аглаи Ивановны, перестала бы, или нет.
В-третьих, и это самое главное - никаких подробностей из мира искусства, живописи, ничего о душе художника и о творческом процессе в этой книге нет. С тем же успехом Стрикленд мог быть великим математиком, тогда Моэм бы сказал: "Я ничего не понимаю в математике, и его теорему я не понял, но теперь все о ней говорят и всем она известна, так что нет смысла говорить о ней, к тому же это скучно".
Не с той книги я начала знакомство с этим автором, похоже. Впереди "Бремя страстей человеческих", надеюсь, мое мнение изменится.635