Рецензия на книгу

• 

  Аноним4 марта 2016 г.

  "Магдалина билась и рыдала,
  Ученик любимый каменел,
  А туда, где молча мать стояла,
  Так никто взглянуть и не посмел".
  Анна Ахматова

  Сказать, что книга Алеся Адамовича и Даниила Гранина читается тяжело – ничего не сказать. Невозможно читать эту эпопею человеческих страданий с холодным сердцем… Читая «Блокадную книгу», узнаешь сияющий Петербург с другой стороны, город открывается перед читателями в другой плоскости, другом измерении, другом времени, которое ушло, но осталось отзвуком в сердцах ныне живущих людей. Или не осталось? Да и стоило ли вообще ворошить это прошлое? Врываться в жизнь блокадников, задавать вопросы о том времени, которое, быть может, хочется забыть, как страшный сон? И авторы, и блокадники сходятся в одном – такая книга нужна. Люди должны знать и помнить, какой ценой был завоеван мир, какое это благо – жить в мире.
  Книга разделена на две части. В первой авторы поместили устные рассказы людей, переживших блокаду, со всеми оборотами, характерными для устной речи – в этом им помогли стенографистки, расшифровавшие магнитофонные записи. Даниил Гранин, в истории создания «Блокадной книги» так рассказывает об этом:
  «Для расшифровки нужны были стенографистки. Особые стенографистки, потому что нам важно было не просто содержание, надо было сохранить оттенки устной речи. Таких стенографисток почти уже не осталось в городе. Но мы нашли. Двух блокадниц: Нину Ильиничну и Софью, забыл её отчество, к сожалению. Обе были блокадницы. Когда они послушали несколько кассет, заявили, что будут бесплатно всё делать. Мы не могли пойти на это, потому что это была – адская работа. Приходилось каждую кассету прогонять несколько раз, чтобы уловить все оттенки устной речи, все эти «э», «мм», вычистить мусорные словечки. Обе работали самоотверженно. Если б не они, у нас книга получилась бы беднее. Они помогли нам сохранить прелесть, естественную корявость рассказов. И получились личностные рассказы, а не просто стенографическая запись». Главных героев второй части книги трое – историк Георгий Алексеевич Князев, пятнадцатилетний мальчик Юра Рябинкин и Лидия Георгиевна Охапкина. У авторов было много блокадных дневников, люди сами их присылали, узнав, что ведется работа над книгой. Алесь Адамович и Даниил Гранин выбрали три наиболее поразившие их истории, и внесли в книгу, не изменив и не вписав ни одного слова, а лишь сокращая повторы и убирая записи, «не имеющие отношения к происходящему». При этом авторы отметили, что заметки Лидии Охапкиной – это не дневник, а записи, которые она начала вести в день победы. Сама Лидия так вспоминает об этом:
  «Все веселятся, а на меня нахлынуло, и я села писать. Специально для мужа, для сына писала – муж воевал за «кольцом», а сын ничего не помнит. И я поклялась, что напишу только правду. Только правду! За месяц все написала. А тогда, в блокаду, мне не до того было, совсем не до того было, совсем не до того…».
  Авторы говорят: «Для первой части “Блокадной книги” мы записывали, собирали сегодняшние рассказы людей, переживших ленинградскую блокаду, для второй использовали прежде всего дневники того времени».

  Я готовилась к тому, что книгу будет тяжело читать. Я откладывала её прочтение «на потом», не чувствуя готовности «сейчас». Порой книга читалась спокойно, я думала, что авторы стараются преподносить факты, особо не оценивая их (хотя и анализирование всё же есть, и сам отбор фактов для книги сопровождается оценочностью… Так, авторы отмечают, что были такие рассказы, которые просто нельзя было опубликовать, настолько они страшные). Но и без опубликованного есть такие истории, от которых не просто ревешь в три ручья, а которые как будто воздуха лишают на время. И иногда думаешь, что лучше бы вообще не читать эту книгу. Но закрываться от реальности, быть в розовых очках, думать, что всё хорошо и так всегда было – тоже неправильно. Мы должны знать, и авторы в этом правы:
  «…Мы завершили свою долгую работу со странным чувством, все с тем же неотступным вопросом: зачем, ради чего оживили мы этих давно ушедших людей, их давние муки и боль? Мы много раз отвечали себе на этот вопрос и до конца все же не знали ответа, но в одном мы утвердились: это надо было сделать. Всё это было, и живущие люди должны об этом знать».

  Вместе с тем, эта книга не только о страданиях, боли, голоде и холоде. Эта книга – о высоте человеческой души, о самоотверженности, взаимовыручке, об умении оставаться человеком даже в самых непростых, нечеловеческих условиях. Эта книга о пределах человеческих возможностей и, одновременно, о том, что порой не бывает границ, не бывает той черты, за которой животное состояние. О том, как по-разному люди черпали силы в то время, когда весь мир рушился. О том, как думали о духовной пище даже тогда, когда вовсе не было хлеба. О том, на что шли матери ради спасения своих детей. О взаимовыручке, спасении жизни чужого человека без оглядки на собственную. Эта книга не о бездне человеческого падения – даже в самых невыносимых рассказах авторы отмечают, что тогда было трудное время, голод мог до неузнаваемости изменить человека. Хотя, конечно, есть такие рассказы, которые трудно принять, понять… Но больше это книга все же о духовном подъеме. Это памятник погибшим в годы блокады и это напоминание ныне живущим, что мы не должны предавать забвению те события, испепелять их из своей памяти, обесценивать их важность… Эта книга о блокаде, военном времени служит нам напоминанием о том, какое это благо - мир.

  3

  380