Рецензия на книгу

• 

  Аноним27 февраля 2016 г.

  Жизньболь

  Тяжелая тягучая, если не сказать, тягомотная (но все-таки не сказать) книга, оставляющая больше вопросов, чем дающая ответов. Скандинавская семейная сага, и этим все сказано. Там вообще есть нормальные семьи, в этой Скандинавии, а? Папу, маму, бабушку, 8 детей и грузовик считать не буду, 8 детей это не мой вариант нормы. Но тут блин... что ни персонаж, то в кунсткамеру просится.

  Прабабушка Пра, актриса немого кино, не оставившая после себя ни одной пленки, потратившая свою жизнь на ожидание того самого, единственного, погибшего во льдах, читает и перечитывает то самое письмо, что составило основу всей семьи. В книге вообще все очень вещно, как будто эти вещи и есть семья, как будто пуговица насильника, злосчастное письмо пропавшего моряка, пластинка Клиффа Ричарда, самодельный ветряк Арнольда, табличка "Вивиан и Барнум" важнее самих членов семьи, как будто их нарочно разбросали по всему пространству книги, и ты то и дело натыкаешься на них в разные временные периоды, протягивая ниточки из прошлого в будущего, домысливая, додумывая, но к единому выводу так и не приходишь.

  Бабушка Болетта, дочь актрисы, работающая на телеграфе, с извечной болью телеграфисток - головной. Самый нераскрытый для меня персонаж, она чья-то дочь, она чья-то мать, чья-то бабушка, но из маловнятной дочери и матери она трансформируется как будто в Пра, как будто каждая бабка становится несносной старухой с собственным мнением. Так и повис в воздухе вопрос, кто же отец ее дочери, хотя и возник-то он ближе к концу книги, пока ее внук не задался им, об этом и не задумываешься.

  Мама Вера, абсолютно несчастная, вот уж собрала кары за грехи и отцов, и дедов и всех кажется, на свете, этакая Иисус в терновом венке. Изнасилованная, с нежеланным ребенком, со странным мужем ростом с сидячую собаку, она терпит и терпит и терпит, все терпит, как будто этих скандинавских женщин поколениями дрессировали на терпение и послушание. Воистину жизньболь. Муж не бывает неделями дома, при этом живет непонятно где строит непонятно что, дети один другого хлеще, старший - дитя насилия, и младший - со своими проблемами. Она унаследовала это свое долготерпение от бабушки? Одна ждет всю жизнь, другая всю жизнь терпит, что мужа, что сына. Фред отсутствовал 28 лет и 50 дней, как звучит, а?

  Главный герой Барнум, настрадавшийся от... чего только не настрадавшийся, начиная от имени-подарочка и роста, застрявшего на отметке, кажется, в районе 150 см, и заканчивая мужской несостоятельностью. В который раз я убеждаюсь, что мужская душа для меня потемки. Всего его мысли, все его поступки мне отдают слегка придурью, слегка отмороженностью. Он ведет со мной разговор, ведет, довел до нужной точки, и вдруг стопорится на каких то неприметных вещах - чемодан с аплодисментами, желтый бьюик, какая-то нелепая статья в газете - о брате - может вернуть его на пять-десять лет назад, и монолог течет уже с новой точки, а то, а старое как же? Барнум, вернись, договори, но нет, Барнум чешет дальше, уже о девяти пальцах отца, или о боксе, или о том самом лете...

  Очень, кстати, не люблю я мета-книги, в которых автор ненароком да просовывает свое Я в текст, не хочу вот я встречаться с автором, никакой дополнительной достоверности книге этот прием книге не придает, а только лишь заставляет с горечью убеждаться, что все герои - вымысел, а ведь я только-только в них поверила. Нет, спасибо, мне подавай самообман, что это все было на самом деле. За это снижу балл.

  А в целом, все мрачно-мрачно, почти без просветов.

  44

  1K