Рецензия на книгу
Цена нелюбви
Лайонел Шрайвер
Аноним22 февраля 2016 г.Ева - успешная 37-летняя бизнес-вумен. К своему возрасту она успела поэкспериментировать с веществами и партнерами, поездить по миру, заработать достаточно денег, встретить надежного понимающего человека и выйти за него замуж. Её жизнь удалась, но в гостях у женатых друзей то и дело гложет мысль - может, им с Франклином чего-то не хватает? Может, пора завести ребенка? Ева взвешивает все "за" и "против". Ева составляет список. Но в нём отсутствуют два пункта, и неизвестно, какой из них более страшный: "Материнство не сможет очаровать меня" и "Мой ребёнок вырастет массовым убийцей".
Нельзя сказать, что Ева разочаровалась в материнстве, потому что она изначально относилась к нему скептически и даже с ужасом. Думаю, для чайлдфри (или, по крайней мере, для женщин, которые в одиночестве перешагнули 30-летний рубеж) это самые пробирающие главы романа - когда Ева, эгоистичная, самодостаточная, социально ориентированная женщина готовилась добровольно превратить свою жизнь в ад или, выражаясь её словами, "вступить в экзотическую страну". Она подчеркивает, что решилась на это ради мужа, заметив его тягу к детям друзей. Но оказывается, что для Франклина их сложившийся уютный мирок был дороже нового опыта, о чём он не преминул ей сообщить в выражениях вроде: "Ну чё ты начинаешь, нормально же всё было".
Франклин... Он превратил жизнь Евы в сплошное "ты должна": должна перестать мотаться в командировки, раз уж родила ребенка; должна уволиться с работы, чтобы сидеть с сыном, от которого отказались все няни; должна снисходительно относиться к его выходкам, потому что "этожэребенок"; должна закрывать глаза на его странности, потому что муж просто не вынес бы мысли, что его сын, его первенец нуждается в консультации психолога и коррекции поведения - словом, "дефективный". Если я и склонна кого-то обвинять, то именно Франклина - несмотря на любовь к мужу, которой пропитаны письма Евы, у меня сложилось впечатление, что в их семье царили жесткие патриархальные порядки. Он ни во что не ставил мнение жены и не хотел даже на секунду допустить мысль, что она права и сына стоит показать специалистам. Безусловно, он оказался прав в том, что им не стоит заводить второго ребенка, потому что сын не примет сестру или брата, но, в отличие от Евы, он считал такую ситуацию нормальной. Он не заслужил любви Евы - по крайней мере настолько сильной, что она не позволила ей вовремя забрать дочь и уйти от мужа.
Ева... Она хотела милого бэби, а родила монстра. Есть ли в этом её вина как матери? Если и есть, то лишь отчасти. Она виновата в том, что не настояла на своём: что спокойно позволяла сыну ходить в подгузниках до 6 лет, хотя это очевидное отклонение от нормы; в том, что не общалась с его нянями и родителями других детей из его садика, чтобы понять, почему они избегают её ребенка; в том, что не показала его логопеду, психиатру, специалисту по проблемным детям - и это в США, стране победившего психоанализа и антидепрессантов! Вместо этого она продолжала терпеливо ездить в садик 4 раза в день, чтобы сменить ему памперс, и страдать от его деструктивного поведения. Когда у ребенка нет любимых игрушек и занятий, когда его ничего не радует, когда он считает всё "тупым" и ко всему проявляет равнодушие - это ненормально. И меня поражает, что она как мать заметила это, но спустила на тормозах.
Я уверена, что никто не застрахован от рождения проблемных детей. Такое случается, в этом нет ничьей вины. Но если женщина не допускает такой вероятности, если она к этому морально не готова, то ей просто не стоит заводить ребенка, каким бы сильным ни было давление общества. Наверное, Ева могла бы стать хорошей матерью. Для другого ребенка, такого милого бэби, как Селия. Ей просто не повезло.Кевин... Он напомнил мне Дэмиена Торна из книги Омен . Сущий дьявол, но не в прямом смысле. Он не отрывал головы летучим мышам (хотя кто знает, что на самом деле случилось с длинноухим прыгунчиком...) и даже не носил чёрное, но умудрялся наводить на мать инфернальный ужас. Действительно ли он был психом с самого рождения? Действительно ли им двигала собственная злая воля и преступный умысел, когда он доводил нянь и соучеников? Действительно ли он подстроил несчастные случаи, в которых его обвинила мать? Что если Ева так яростно наговаривает на сына в попытках оправдать себя - своё безразличие, своё плохое воспитание? Я надеялась, что в последних главах прочту эту историю в изложении Кевина, и она перевернёт представление о нём с ног на голову. Катарсис подобного рода просто напрашивался. Но я не угадала. Я так и не узнала, сколько настоящего Кевина было в рассказах Евы, он остался двухмерным и "мутным", как на несфокусированном снимке. И снова по спине побежали мурашки от мысли, как же мало родители знают о своих детях, если не умеют объективно о них рассказать.
Честно скажу, поначалу я хотела ставить книге 2 из-за отвратительного перевода (см.ниже). Ближе к финалу я мысленно повысила оценку до 3, потому что, хоть читать монолог самовлюблённой женщины было ужасно утомительно, но проблематика серьезная, и книга надолго заставляет задуматься. Оценку 4* она заслужила за финал, который я не смогла предсказать и который у меня совсем не вязался с образом Евы. Для меня это было неожиданно.
Нам надо поговорить о переводе
Переводчик этой книги - говноед, которого надо гнать из профессии ссаными тряпками, очевидно, вместе с редактором. Ноль примечаний на такое количество специфических американских понятий говорит о полном отсутствии желания сделать текст понятным или хотя бы удобочитаемым. Я читала эту книгу около двух месяцев, потому что в переводе это было мучительно и раздражающе, а переходить на оригинал было слишком лениво. Когда я натыкалась на пассажи вроде:
Только в ту ночь я хотела ребенка, распихнутого по всем уголкам, как деньги в тайниках, как спрятанные от слабовольных алкоголиков бутылки водки.
Как только я начала оставлять свою диафрагму в небесно-голубой коробочке, призрачные видения, возникающие во время секса, посветлели.мне самой хотелось взяться за оружие и расстрелять переводчика к чертовой матери. А редактора - сначала заставить объяснить, что это значит:
Франклин, наш сын развивал в себе личностный эквивалент черно-белого пирожного.
Даже когда я клала ладонь на твою грудь, мне казалось, что я не могу коснуться тебя, будто каждый раз под снятой одеждой оставалась рабочая рубашка из магазина Л.Л. Бина, как очередная шляпа несчастного Бартоломью, появляющаяся снова и снова.а потом тоже расстрелять. Впервые такое желание у меня возникло из-за этой цитаты:
А у тебя чувство юмора было. Ты из вежливости посмеялся немного над чугунной лампой в форме наездника, которую Белмонт купил для каминной полки. Ты понял шутку. Ты просто не считал ее удачнойЯ любопытный читатель, мне хочется не только ухватить общий смысл, но и понять детали. Я хочу знать, что смешного в "чугунной лампе в форме наездника". В оригинале это "lamp-bearing cast-iron black jockey". Кое-что прояснилось - в самом деле забавно, что у "межрасовой парочки" дома есть такой предмет. Но подобных уточнений требует буквально каждая страница этого немаленького романа. Который в оригинале, кстати, называется "We need to talk about Kevin". Перевести название как "Цена нелюбви" было отвратительным решением. Такое название сразу навязывает читателю точку зрения - Кевин стал массовым убийцей, потому что его недолюбили. Да, муж главной героини то и дело упрекал её в холодности по отношению к собственному сыну, но как после такого финала можно думать, что Ева не любила Кевина? Когда я перевернула последнюю страницу, в памяти всплыло стихотворение, которым в детстве мама иллюстрировала понятие "материнство". Если вы в конце сделали другой вывод о книге - просто прочтите его.
31226