Рецензия на книгу

• 

  Phashe19 февраля 2016 г.

  Сгустилась тьма над человеком

  «Когда глотают LSD, то потом говорят о галлюцинациях, а не о самой таблетке»
  «Зит» С. Парра, песнь XXIV, запрещённая и о запретном

  ***
  

  Заканчивались вторые сутки без сна. Совсем без сна, я даже не дремал ни минуты. Всё это время я бегаю туда сюда с какими-то заданиями; то одно сделать, то другое, причём я не всегда понимаю, зачем я это делаю. Люди, машины, дома мелькают мимо меня; я мелькаю мимо машин, машин, машин, человеков, домов и дорожных знаков; я видел за это время и минус десять и плюс четыре, снег, дождь, солнце и очень густой туман. Меня уже тошнит от кофе и энергетиков, поэтому я закидываюсь коффе-табсами и грызу сникерсы.

  В перерывах я читаю «Шатунов» и не могу понять. Я читал их на работе в машине, на работе, в конторе, в университете, в своей машине, в рабочей машине, в ресторане, в баре, в забегаловке, в гостях, совсем чуть-чуть дома, небольшой отрывок в туалете и в больнице. Я читал их при дневном освещении, в темноте при свете подсветки. В чём разница между абсурдными поступками героев книги и моими путешествиями туда-сюда? В получении образования смысла не больше, чем в убийстве домашних животных. Он кого-то убивает — я останавливаюсь перед пешеходом и пропускаю человек; он ест плесень — я ковыряю вилкой мёртвый кусок мяса, который называют шницелем. Для другой системы координат мои действия будут не менее нелепыми, чем действия шатунов. Если бы все питались плесенью, то за поедание шницеля меня скорее всего вывезли на телеге с навозом за черту города.

  Экзистенциональные поиски заканчиваются через несколько часов в МакДональдсе; тупик современной цивилизации — приехал, пожрал, выпил кофе из бумажного стаканчика. Да, я уже ел шницель, но мне нечего делать и я решил, что надо ещё поесть. Всё это мне дали за вжик пластиковой карточкой, которой можно делать вжики за совершение ритуальных действий в особых сакральных местах. Бомж шагает грязными ботинками по лужам, — я вижу его через окно, — в это же время покупаю гамбургер и получаю бес-плат-ный кофе, стоимость этого обеда примерно где-то близко равна моему часовому тарифу. Интересно, сможет ли бомж за час насобирать себе бутылок, чтобы купить гамбургер?

  Раньше можно было поймать ведьму и сжечь её на всякий случай. Было весело, наверное, создавало угрозу и охраняло безопасность. Не будь угрозы люди бы в корень распоясались. Кто <исключительно по доброте душевной> из чистого сердца не будет делать гадости? По улице ходит маньяк и просто так режет людей, а потом говорит с их трупами — сознайтесь, все вы когда-нибудь фантазировали на подобную тему. А что если, — и понеслось. Как пахнут червячки после дождя?

  Экзистенциональный тупик <или трупик> цивилизации. Когда уже успели поклониться всем богам и демонам, стать атеистами, нигилистами и анархистами, и осталось уже не так много вариантов чего ещё сделать, чтобы наконец-таки найти ответ. Когда вариантов нет, то и до копрофагии спустишься, лишь бы достичь просветления; а когда сожрёшь и это, то тогда вариантов больше не останеться и если ответа не будет, значит — всё что ты сделал было зря <и копрофагия тоже зря>. Это же, мои маленькие Сизифы, безысходность! Столько тысячелетий, столько миллиардов жизней прожито и так никто не ответил на вопрос — что будет когда мы умрём? Люди в панике, надо получше изучить смерть. А эта бессовестная сучка крутиться и даже не смеётся — ничего мы сделать не можем, даже не знаем есть ли она на самом деле. Все войны это только опыты над смертью, чтобы узнать, что она такое. Когда люди узнают, что это такое, кажись, только тогда перестанут воевать, работать, размножаться.

  С жутким переутомлением и «Шатунами» все вещи остаются прежними, но ты больше о них просто не думаешь. Кому-то для стимуляции нужно кофе, кто-то чинит немотивированное насилие, — чтобы не терять ощущения себя. Кто-то расчленяет поганых кошек и говорит с трупиками, кто-то читает книжки, — чтобы ответить на главный вопрос. Кто-то смотрит порно и мастурбирует, кто-то делает это сидя перед зеркалом, — любовь имеет очень разные проявления. Кто-то что-то, а тот-то то-то. Иногда кто-то то-то, а тот-то что-то для того вот, а не для этого, — так-то!

  Один убивает других. Другой убивает себя. Третий развивает себя. Четвёртый следит за всем и потешается. Пятый достигает просветления или, наоборот, упирается всем существом в метафизический тупик и становится трупом. Шестой не верит в своё существование, теряет своё я. Ещё один дрочит на себя любимого. И только вот они — живы, а все остальные —трупы. Достаточно всеобъемлющая картина состояний общества.

  Не мне пускаться в дебри русской метафизики, русской идеи, духа, мысли. Кириллов, Ставрогин, впрочем, даже Базаров. Мелкий Бес на пару с недотыкомкой, которые дубовой ложкой мешают осевший дёготь на дне метафизической бочки и испражняются туда, чтобы уж наверняка. А что если мы всё делаем не так? Так много тяжести на наши бренные туши: и бремя физического, и бремя метафизического, а елда всего одна и то, ха-ха, не у всех.

  А может всё дело вовсе и не в смерти? А что если для того, чтобы достичь просветления нужно делать не самое возвышенное в нашем понимании, а наоборот скатиться до всяких самых невообразимых аморальностей? Эта книга ушатает кого-угодно. Надо обязательно перечитать её в нормальном состоянии, в сопровождении виски, и на волне абсолютного счастья, и ещё раз на смертном одре в состоянии какого-нибудь упадочного настроения, тупика или тупника.

  38

  2K