Рецензия на книгу

• 

  Аноним17 февраля 2016 г.

  "Доктор Фаустус" для меня всегда входил в список больших, сложных, программных книг. Собственно, именно таким он и оказался. Прочитать его – труд, но он будет вознагражден.

  Я выбрала эту книгу по рекомендации из передач Михаила Казиника, музыкального просветителя. Он называет «Доктора Фаустуса» одним из трех главных романов XX века и ведет свои программы в духе музыкальных отступлений этого произведения (и, похоже, в духе Кречмара, кстати).

  Написать подробную и всеобъемлющую рецензию на такую сложную вещь невозможно – это тема для монографий, поэтому отмечу, что было важным именно для меня. Это две темы, которые живо меня интересуют.

  Первая – гибель иудейско-греко-римской цивилизации, христианской культуры. Её последыш – Адриан Леверкюн - подводит её итоги в своем творчестве, пишет о борьбе индивидуальности с побеждающей массовостью.

  Вторая тема сложна и неприятна. Как, почему в стране Баха и Бетховена родился и набрал силу фашизм? Те же Манн и Гессе позволяют назвать начало XX века расцветом немецкой культуры. Что же произошло? Как после вершин христианского искусства за какие-то считанные годы вернулось архаичное варварство и язычество?

  Почему жители сонного готического Кайзерсашерна взяли в руки факелы и отправились на жуткие шествия смерти, а после взялись уже за оружие и принесли уже настоящую, не театрализованную смерть в другие страны?
  Манн не говорит прямо на эту тему. Но она звучит всегда – то громче, то тише. Она существует в первом измерении романа – Серенус Цейтблом пишет жизнеописание своего друга Леверкюна в 1943-1945 годах под неутешительные вести с фронта и звук бомбежек.

  
  Меж тем мы пережили разрушение авиацией наших стариннейших городов, которое было бы вопиющим, случись оно не по нашей вине. Но так как виновны мы, вопль повисает в воздухе и, подобно молитве короля Клавдия, «не достигает неба». Да и странно после этих бед, которые мы сами накликали, слышать ламентации о культуре из уст тех, кто взошел на арену истории глашатаем и носителем нечестивейшего варварства, якобы призванного омолодить мир! Не раз грохочущая смерть подступала к моей келье так близко, что дух захватывало. Страшная бомбардировка города Дюрера и Вилибальда Пиркгеймера произошла уже совсем рядом; когда же кара божья постигла и Мюнхен, я сидел бледный в своем кабинете и, содрогаясь вместе с дверями, стенами и стеклами дома, писал эту биографию нетвердой рукой.
  
  

  Сквозь некоторую немецкую сухость Манна пробивается нестерпимая боль за свой народ (ох, какая избитая фраза) – и читать эти места в книге тоже больно. Глубокая порядочность не позволяют ему решительно отмежеваться от Кайзерсашерна, и то же моральное чувство не дает молчать о бесчинствах его жителей.

  Если вдуматься, то первая и вторая темы тесно связаны и вытекают одна из другой.

  Еще одно, что я нашла в этой книге – прекрасное понимание классической музыки. Музыка – это не надменная утеха для узкого круга избранных и ни в коем случае не приятное фоновое звучание для бытовых дел. В музыке, как и в литературе, можно выражать философию и метафизику, не говоря уже о человеческих чувствах – одновременно и на уровне ощущений, и с помощью точного математического расчёта. Сразу же на ум приходит «Игра в бисер» Гессе (эти книги, на мой взгляд, тесно связаны и темами, и временем написания, и, конечно же, личными отношениями авторов).
  
  

  
  «Мы почитаем классическую музыку за некий экстракт и средоточие нашей культуры, ибо она есть наиболее отчетливый и характерный жест последней. В этой музыке мы видим наследство античности и христианства, дух светлого и мужественного благочестия, непревзойденную рыцарскую этику. Ведь в конце концов каждое классическое самовыражение культуры есть свидетельство определенной этики, есть доведенный до пластической выразительности прообраз человеческого поведения. Между 1500 и 1800 годами сочинялась всякая музыка, стили и средства ее были весьма различны, однако дух или, вернее, этическое содержание ее было одним и тем же. Позиция человека, нашедшая свое выражение в классической музыке, повсюду одна и та же, она основана на одном и том же виде познания жизни, стремится к одному и тому же виду превосходства над случайным. Основные черты классической музыки: знание о трагизме человеческого бытия, приятие человеческого удела, мужество и ясность!...»
  
  

  Я осмелюсь назвать «Доктора Фаустуса» одной из вершин европейской культуры и, похоже, последней такой вершиной. После Второй Мировой войны Европа не может быть прежней. Итоги войны еще не подведены, мир страшится и, наверное, никогда не сможет выговорить – что тогда произошло. Книга Манна повествует о конце прежнего мира, двухтысячелетней культуры и начало осознания того, что пришло на смену.

  6

  234