Рецензия на книгу

• 

  Аноним3 февраля 2016 г.

  О квантовой механике в жизни, о морали в науке и о неудобных вопросах к самому себе

  Закончила слушать эту великолепную и удивительную пьесу и поняла, что так просто сегодня я не усну. А может, и совсем не усну. Я люблю такие истории - и ненавижу такие истории. Люблю, потому что они вскрывают противоречия и парадоксы нашей жизни и заставляют задавать себе вопросы. Ненавижу, потому что на эти вопросы нет однозначных ответов, а противоречия превращают жизнь в замкнутый цикл, от которого голова идет кругом. Черт, наверное, мне стоит начать сначала.

  Итак, зачем же он - Вернер Гейзенберг - приехал в Копенгаген к Нильсу Бору в сентябре 1941 года? Ответ на этот вопрос не известен ни мне, ни Майклу Фрейну, ни даже, судя по различным документальным свидетельствам, участникам и очевидцам той встречи. В пьесе представлено множество сценариев развития событий того дня. Думаю, что ни один из них не верен на сто процентов и что в то же время верны они все. Также невозможно точно сказать, почему при встрече со Шпеером в 1942 году Гейзенберг сказал тому, что производство атомной бомбы в Германии до конца войны неосуществимо. Было ли это незнанием практической стороны дела или нежеланием заниматься этим проектом для нацистов, вылившимся в намеренный саботаж нацистской ядерной программы? История, к великому сожалению, не поддается полному анализу: слишком много переменных, влияющих даже на одно маленькое решение. Когда мы концентрируемся на чем-то одном, упускаем из виду другое. Я, к несчастью, имею весьма ограниченные познания в квантовой механике, но, по-моему, выходит, что принцип неопределенности и тут правит нашей жизнью.

  Но пьеса, конечно же, не претендует на историческую достоверность. Она снова и снова возвращается к конфликту мировоззрений и принципов, к вопросам морали в науке, к проблемам сосуществования науки и политики - поэтому она меня зачаровала, поэтому она меня не отпускала до самого конца. Я иду к тому, чтобы стать ученым, и, как это не наивно звучит, хочу помочь человечеству. Но моя научная область - искусственный интеллект - это, по сути дела, огромный ящик Пандоры. Что человечество из него достанет - пока совершенно не ясно. Обстановка в мире на сегодняшний день неспокойна. Придется ли мне когда-нибудь принимать решения, которые приходилось принимать Гейзенбергу? - очень надеюсь, что, нет, не придется никогда. Он остался в Германии после прихода нацистов к власти, несмотря на нелюбовь к режиму. Даже после откровенных угроз в его адрес он предпочел договориться с правительством, лишь бы остаться в Германии, которую он очень любил и на которую ему больно было смотреть все эти годы, пока она медленно восстанавливала свою науку после первой мировой войны и пока нацисты своим тупым и безобразным подходом разрушали все то, что удалось восстановить. Я знаю людей, которые не видят разницы между страной и государством. Для меня она очевидна - и в данном случае в том числе: для того, чтобы помочь своей стране, ученый пошел на компромисс с государством. Многие его за это осуждали всю его жизнь. Но я не имею права его судить. И не хочу. Неужели лучше было оказать открытое сопротивление режиму и с большой вероятностью закончить жизнь в застенках гестапо? Не думаю.

  Придется ли мне когда-нибудь жить с осознанием того, что от моих разработок погибли люди, как Нильсу Бору, работавшему над разработкой атомной бомбы для США, - очень надеюсь, что, нет, не придется никогда. Та же дилемма о цели и средствах, только с другой стороны, с преуспевшей. Существует ли арифметика человеческих жизней, законы, по которым одними можно пожертвовать, чтобы спасти других? Не думаю.

  Как видно, ни один из заданных доселе вопросов не имеет однозначного ответа. А ведь это далеко не полный список проблем, которых касается пьеса. Например, внимание читателя постоянно обращается на смысл науки и ее логическую составляющую, простое и интуитивное познание науки и мира в сравнении с формальным и абстрактным подходом. Для меня эти проблемы тоже очень интересны, особенно после прочтения биографии Алана Тьюринга, который также занимался исследованиями в этих областях.

  Несколько слов о невероятно выразительной стилистике пьесы: в ней нет действия как такового. Гейзенберг, Бор и его жена Маргарет только размышляют: то сами по себе, не обращая внимания на других персонажей, вставляя реплики невпопад, то вступая в диалог друг с другом. Гейзенберг и Бор чаще всего представляют противоположные точки зрения, лишь изредка соглашаясь друг с другом, их разговор то дружелюбен и весел, то враждебен и напряжен до предела. Маргарет выступает наблюдателем со стороны, иногда напоминая двоим ученым, в чем цель их разговора, в чем они не правы. Морально она всецело на стороне мужа, а ее отношение к Гейзенбергу весьма неоднозначно и меняется на протяжении пьесы. Кроме того, герои несколько раз говорят о том, что они должны уметь объяснить Маргарет любую идею простым и понятным языком, только тогда идея может оказаться правильной, и они сами смогут понять друг друга. Думаю, без Маргарет как персонажа-медиума пьеса была бы скучной и менее эмоциональной.

  В общем и целом, я открыла для себя невероятной глубины произведение, которое буду перечитывать/переслушивать неоднократно. Думаю, что любому человеку, занимающемуся наукой, будет полезно познакомиться с этой пьесой и задать себе все те неудобные вопросы, которые я после прослушивания задала себе. Если очень повезет, может быть, удастся найти свои личные правильные ответы.

  42

  480