Рецензия на книгу

• 

  Аноним31 января 2016 г.

  Лагерь - отрицательный опыт, отрицательная школа, растление для всех - для начальников и заключенных, конвоиров и зрителей, прохожих и читателей беллетристики.
  
  Когда меня спрашивают, что я пишу, я отвечаю: я не пишу воспоминаний. Никаких воспоминаний в "Колымских рассказах" нет. Я не пишу и рассказов - вернее, стараюсь написать не рассказ, а то, что было бы не литературой.
  Не проза документа, а проза, выстраданная как документ.
  

  Варлам Шаламов был впервые арестован в начале 1929 года - так началась цепь арестов, обвинений, этапов, ссылок, лагерей. Были и "вольные" годы, но машина репрессий не затихала и не давала расслабиться никому. Только в 1956 году Шаламов был реабилитирован и смог окончательно вернуться в Москву. Так стоит ли ждать от него легкой прозы? Определенно нет.

  Тексты в данном издании расположены в хронологии жизни автора. Поэтому самой первой стоит повесть "Четвертая Вологда" - воспоминания о детстве, о семье, о священнике-отце, к которому Шаламов испытывает чуть ли не ненависть. Что поделать, тяжелое для всей России время разметало, расшвыряло всю семью, для каждого приготовило испытания. Выстояли и выжили не все. И всё-таки эти годы сформировали Варлама Тихоновича, закалили его, сохранив душу истинного поэта.

  Далее идет "Вишера" - воспоминания о первом аресте и первом лагере. Повествование выглядит несколько рваным - видимо, впечатления стерлись, поблекли. А может быть, их затмил весь последующий ад.

  "Колымские рассказы". Холод и голод. Голод и холод. Тяжелая работа по шестнадцать (шестнадцать!) часов в сутки. Попытки увернуться, исхитриться, но не попасть на самые тяжелые участки. Заговоры, наветы. Стукачи. Блатари. Аресты и необоснованные обвинения. Новые сроки. Этот невеселый калейдоскоп продолжается в циклах "Левый берег" и "Артист лопаты". Голодное безумие, вши, вечный мороз, на котором не разлагаются мертвые тела. Золотые рудники, шахты, забои. Люди, отчаявшиеся до такой степени, что готовы калечить себя. заражаться страшными болезнями, подделывать анализы - лишь бы полежать в больнице. Больница для лагерников олицетворяет рай, избавление (хотя бы на время!) от непосильной работы.

  Не раз Шаламов вспомнит, как немощных узников сбрасывали с обрыва - на работу. Не раз заметит, что человек крепче лошади - животные умирали чаще и быстрее заключенных. На страницах книги нет ничего, кроме боли и ужаса, холода и голода, отчаяния от того, что сил уже нет, а работать приходится все равно - даже ладони уже приняли форму черенка лопаты и не разгибаются, как ни старайся. И никуда нельзя деться из этого ада - большая земля слишком далеко.

  Только в рассказе "Поезд" ощущается радость - герой едет домой, в Москву, и всю дорогу пытается осознать и почувствовать, что Колыма осталась позади. Удивительно счастливый текст.

  Цикл "Воскрешение лиственницы" по большей части рассказывает о жизни на Колыме всевозможных начальников, "вольняшек" и людей, устроившихся по профессии. Никто не был счастлив в этом мире подлости и длинной-длинной зимы. Интеллигенция прогибалась под блатарей, начальство - под иностранных делегатов и вышестоящие чины. Но в этом цикле есть два поистине поэтичных очерка: "Тропа" - текст, пронизанный любовью к северной природе, и "Воскрешение лиственницы" - рассказ-метафора, вселяющий, как ни странно, надежду.

  
  Лиственница, которая видела смерть Натальи Долгоруковой и видела миллионы трупов – бессмертных в вечной мерзлоте Колымы, видевшая смерть русского поэта, лиственница живет где-то на Севере, чтобы видеть, чтобы кричать, что ничего не изменилось в России – ни судьбы, ни человеческая злоба, ни равнодушие. Наталья Шереметева все рассказала, все записала с грустной своей силой и верой. Лиственница, ветка которой ожила на московском столе, уже жила, когда Шереметева ехала в свой скорбный путь в Березов, такой похожий на путь в Магадан, за Охотское море.
  Лиственница источала, именно источала запах, как сок. Запах переходил в цвет, и не было между ними границы.
  Лиственница в московской квартире дышала, чтобы напоминать людям их человеческий долг, чтобы люди не забыли миллионы трупов – людей, погибших на Колыме.
  Слабый настойчивый запах – это был голос мертвых.
  От имени этих мертвецов лиственница и осмеливалась дышать, говорить и жить.

  5

  203