Рецензия на книгу

• 

  Tam_cugeJ7a_Mypka29 декабря 2015 г.

  – Это в здешних нравах, – сказал он, – по крайней мере характерно и - смело; и, смотрите, все смеются, а негодуете одна вы.

  Ну, не так, господа мои хорошие. То есть, не совсем так...  Да, пусть с Достоевским и покончено окончательно... Ну, не то, чтобы окончательно, а, в некотором роде... В общем, негодую я. Но не сильно. Чуть-чуть-с.
  Они обещали революционеров, нигилистов и прочих, так сказать, сочувствующих товарищей. Это хорошо. Что удивительно, такие товарищи имели место, и в количестве даже предостаточном. И это, право, неплохо. Только вот вялые все вышли какие-то, что уже... Нда.
  И начало тоже вялое, скучнейшее. "Несколько подробностей..." Ха-ха, если бы. И совсем не несколько, и уж таких подробных, прямо подробнейших, подробностей... Впрочем, это всегдашний грешок Достоевского. Как и Швейцария эта, чёрт её возьми, как и падучая, прости господи, болезнь (Вот ведь, кажется, совсем не в тему, а вставил же!), как и "вечная Сонечка, покуда свет стоит".
  Ну-ка, смотрите, опять сравненьице всплыло: Софья Матвеевна читает Степану Трофимовичу, что бы вы думали? Евангелие, конечно. Ничего не напоминает? А если хорошенечко вспомнить, например, книженцию такую "Преступление и наказание"? Ну? Вот такие дела.

  Вообще, есть у Михалыча определенные штампы, своеобразная, так сказать, концепция. Пойдём по пунктам:
  

  • Город. Обязательно мрачный, грязный, одним словом, противнейший. Можно даже не Питер. Тут хоть что этому Федьке дай, хоть Ялту, хоть Сочи, хоть Майами - везде будет холодно, серо и дождь. Вот ведь пессимист проклятый. Будто на всей планете такая погодка, причем круглый год!
  • За исключением, может быть, Швейцарии. Да, Швейцария идёт отдельным пунктом. Если раньше она ассоциировалась с сыром и часами, то сейчас только с Достоевским. Вот он, рай на земле! Прощай, немытая Россия, эмигрирую.
  • Без любви никак. Обязательно трагической, со всякими там метаниями и проч. Обязательно треугольник. И чтобы кто-нибудь в конце застрелился или повесился, или кого-нибудь убил, зарезал, например. Но главное вот что: герои не должны понимать, любят ли они вообще друг друга.И чтоб в конце оказалось, что это была шизофрения.
  • И вообще, психов, психов побольше! Сумасшедших, бешеных! Неадекватного поведения, обмороков, горячек, припадков! Эпилепсию не забыть, куда ж без неё!
  • Куда же без неё и без бога! Без бога человечество обречено, Россия обречена. Всё. Конец. Революция, нигилизм и женский вопрос.
  • А-а, "маленьких людей" ещё забыли. Лебедев, Лебядкин, не суть... Главное, чтоб лез везде и "с" на конце прибавлял, и нормально будет.
  • Несколько массовых сцен. Все-все собрались в одном месте, и пошло-поехало: тут тебе и скандалы, и интриги, и расследования. Обмороки и неадекватчина тоже не помешают.
  • Кончим трагическим финалом. Чтоб или жалко, или горько, или, на крайний случай, совсем противно. И недосказанности чуть-чуть, чтоб интрижка.

    Ладно, не будем вдаваться в километровые лирические отступления, хотя это очень в духе господина Федора Михайловича. Но мы, повторяю, не будем.

  
  Пойдём лучше по сюжету. Понравилась глава вторая, самая завязка. А потом
  

  
  – Я начинаю ничего не понимать!

  Натурально, очень уж намудрил наш литератор. Кто там с кем там, эти тут, эти сюда, здесь любовь, а эти убить друг друга хотят, этот мстит другому и т.д., и т.п. Всё сложно. Видать, надо было на бумажке записывать, а то ж чёрт ногу сломит.
  К концу всё более-менее прояснилось, но недосказанность... Чтоб её, интрижку эту.
  Герои противные какие-то, что Ставрогин, что Верховенский-младший, да и старший к концу как-то подиспортился, Лиза эта, тьфу. Варвара Петровна одна нормальная тётка. Жалко Лембке с Шатовым, ни за что пострадали мужики.
  Вот книженция! Всем сестрам по серьгам Федя раздал, всем от Феди досталось: и нигилистам, и атеистам, и революционерам, и студентам, и гувернанткам... Даже Тургенев, и тот получил по шее. Вот она, конкуренция 19 века.
  Что ж, закругляться пора, поздненько уже. Словцо-то какое, а? А цитатка?
  

  
  Тревожно взглянул он на часы; было поздненько;

  Шикарна.
  Ну-с, товарищи, так в чём суть-то? В том, что Заречье сожгли? Или в том, что этот, педофил чёртов, повесился? Или всё-таки в революции дело?
  Довольно мутная историйка,
  

  
  Впрочем, романист от безделья мог бы испечь роман.

  И испёк ведь!

  7

  135