Рецензия на книгу

• 

  Аноним23 декабря 2015 г.

  В списках не значился

  Любую книжку, в которой действие происходит накануне, на самом-самом кануне ВОВ, читаю с затаенной надеждой: а может, здесь война не начнется, а? Внимательно вчитываюсь во все детали и подробности описаний быта и событий, стараюсь "продлить" мирное время и при этом думаю фоново: эх, ничего-то вы не знаете, ничегошеньки, что с вами будет через неделю, через день, завтра - 22 июня 1941 года... Насколько же война обрушилась неожиданно, насколько все были не готовы к ней. Бойцы пограничных гарнизонов выскакивали в бой в одних трусах. В Брестской крепости вон, отдали накануне приказ - выбить все патроны из пулеметных лент, всё прочистить, смазать, потом набить обратно. Так и воевали - на вполовину разобранном оружии, с распущенным в воскресные отпуска составом, с зачехленными на аэродромах самолетами и т.д.

  Как резко, в одну секунду изменилось всё, как вдруг резко стали видны люди - кто каков, как мгновенно снесло всю культуроподобную шелуху и обнажилась суть. И как неважны стали все довоенные мечты и стремления, каким это стало казаться мелочным и глупым! И как бы мне не хотелось бы никаких выяснений ничьей сути ТАКИМ образом, ТАКОЙ ценой. Да ну ее к лешему, суть эту! Пусть всё не так и неправда и неправильно - лишь бы не было войны! Слишком она дорого берёт за свои уроки.

  Что касается конкретно повести "В списках не значился" - как-то вот непонятен мне главный герой. Чем непонятен - а вот чем: почему он не ушел из крепости, когда стало понятно, что фронт ушел уже очень далеко на восток. Почему не попытался уйти куда-то, в город или в лес, попытаться наладить связь со своими - ведь он не мог не понимать, что таких застрявших, отбившихся много, и они наверняка как-то объединяются и действуют сообща. Давно ведь известно - один в поле не воин. Кадровый офицер мог очень много пользы принести в подпольной или партизанской борьбе с фашистами, а не в таких вот постреливаниях и перебежках из одного подвала в другой. Он мотивирует свои действия вроде тем, что не было приказа ему оставить крепость. Во-первых, никто не знал о нем (в списках не значился, не успел попасть в списки-то!), во-вторых, сам же ведь разносил весть всем: приказано оставлять крепость кто как может. И там есть такие строчки, где Коля Плужников размышляет: ну чего он пойдет в какой-то непонятный, чужой (страшный?) лес? Он лучше останется в уже родной крепости, знакомой и уютной, где он уже каждый камень почти знает. Ну, как бы струсил уходить. Но поскольку вообще-то он не трус, врагов люто ненавидел, то постреливал их, целенаправленно выходя в рейды-поиски. Но как-то это не то что-то. Слабо ему было организовать или влиться в подпольную группу и организовывать или выполнять более-менее масштабные операции? Получается, приказ-то не выполнил лейтенант. Самовольно остался в оставленной нашими войсками крепости.

  В общем, не скажу, что очень мне понравился роман (или это повесть?) Особенно не понравилось то, что он даже не смог организовать нормальный выход из крепости своей жены. Аж зло берет - как можно быть таким долб...м и не подумать о том, что немцы водят женщин на работу из города в крепость строго по счету? Да, этот план придумал не Коля, а Мирра, что с нее взять, изможденная скудной пищей и отсутствием воздуха и движения беременная женщина, но ты-то, лейтенант, мужик, муж в конце концов, почти отец! Почему мозг не включил? Ведь можно же было найти гораздо более безопасный способ переправить свою семью "в люди" - ночью, в каком-нибудь глухом углу, ну как-нибудь, может и с риском, но не с таким же 100%-ным. Не так вот, послав на верную смерть.

  Зато теперь, приехав в Брестскую крепость, я буду помнить ее уже заранее - этакое дежавю (благодаря повести). Тереспольские ворота для меня будут уже не просто воротами крепости, а я буду помнить, что именно с них бросился на колонну немецких солдат умиравший от гангрены старшина Степан Матвеевич с двумя связками гранат. И внимательно рассмотрю останки костела и кольцевых казарм. И увижу своими глазами - сколько это надо проползти от костела до Мухавца и обратно - с котелком драгоценной воды в зубах.

  И кстати, по поводу эпилога и мраморной плиты: чья мать приезжала на Брестский вокзал ежегодно 22 июня? Мать Николая Плужникова (просто она так и не узнала, где сражался и погиб ее сын) или же мать того Николая, с которым Плужников ужинал в ресторане поздно вечером 21-го июня и который потом ушел на Брестский вокзал? У того Николая действительно неизвестной осталась фамилия. А про Плужникова, получается, тоже никто не знал в крепости - по документам, во всяком случае. В списках не значился...

  12

  86