Рецензия на книгу

• 

  Аноним16 декабря 2015 г.

  А был ли подвиг?

  Если читать романы Набокова подряд, в порядке их написания, на «Подвиге» внимательный читатель (ну или просто ваш покорный слуга, недовольный рецензент) со страхом может заметить, казалось бы, амбивалентную ситуацию: слог Сирина раскрывается все шире, становится все более изысканным, витиеватым, но при этом невообразимо свежим, точным, находчивым, позволяя самую заурядную вещь описать предельно прекрасно; с другой стороны содержание и идея романа (повести, книги, не важно) становится недосказанной и водянистой, пустой. Я знаю, это не тенденция, в последующем творчестве автор исправляется, но «Подвиг», на мой взгляд, самый бессодержательный роман из всех читанных мною у Набокова (повторюсь: несмотря на изумительное художественное великолепие).

  Даже в его дебютной «Машеньке» больше драматизма и накала. Здесь же герои хоть и живы, но до эха порожние. Лишь Соня что-то ищет, ищет себя, ищет любовь, ищет «внутренний долг», о котором она раз попыталась заговорить с Мартыном, и который ее абсолютно не понял.

  Единственный подвиг героя — его одержимость фантазиями да мечтами, его небывалое себялюбие. Других подвигов, включая финальный (причину которого, уверен, Мартын и себе не может объяснить) я не вижу, так же, как и не вижу тоски по родине или по России (хотя роман и раскрывает веер взглядов со стороны на революцию, чего стоит только «запах тюремных библиотек», исходящий от советской словесности). Он тоскует лишь по собственным несбывшимся или не оправдывающим ожидания грезам.
  
  Набоков, к слову, спустя двадцать лет сам был не очень доволен своим романом, в частной переписке, безусловно лукавя, назвал его «блевотиной», а в предисловии к американскому изданию признал его не совсем идеальным:
  

  
  «Слишком уж легкой покажется жизнь тому рецензенту <…>, если я перечислю недостатки этого романа. Скажу только, что при всем, что есть в этом романе, за исключением впадения в фальшивый экзотизм или плоскую комедию, он взмывает к вершинам чистоты и печали, которых мне удалось достичь только в гораздо более поздней „Аде“».

  Что ж, «Ада», настанет и твой час.

  5

  104