Рецензия на книгу
Мизери
Стивен Кинг
Аноним10 декабря 2015 г.Домашний писатель
Кто-нибудь мог бы прийти и спасти от ужаса, но никто не пришел... потому что никто никогда не приходит.Книга-боль. Книга-отчаяние. Книга-мучение. Книга-изоляция. Книга-пытка. Стивен Кинг как никто может заставить читателя не просто чувствовать себя на месте главного героя, а кричать, рыдать и умирать в его теле. Наблюдать за истязаниями Шелдона, которого терроризирует его ярая фанатка с чудовищным прошлым, сопереживать несчастному мужчине, попавшему в персональный ад - это очень специфическое, садомазохистическое, но притягательнейшее удовольствие.
— Не задавай мне вопросов, и я не стану тебе врать.Впервые я прочитал "Мизери" во время собственной болезни. Это была осень. Ангина. Ничего не хотелось. Ничего - только уйти в другой мир, в выдуманный мир, где кому-то ещё хуже, чем тебе. Вместе с Полом Шелдоном я прошёл через все испытания - его и собственные. Рука об руку мы болели, почти умирали, но всё-таки сумели выжить и противостоять. Очень особенное ощущение, когда ты, пребывая в ужасающем состоянии, берёшься за книгу, которая ни капли не весёлая (несмотря на "чёрный" юмор), не оптимистичная, не способная вдохновить на хорошее настроение... Но тебе НУЖНО выбивать тем же клином этот тягостный клин. Тебе НЕОБХОДИМ литературный персонаж, который будет испытывать ещё более адские мучения, благодаря которым вы оба как-то сможете друг другу помочь, даже не встретившись и не познакомившись на страницах романа или в реальной жизни. Но есть связь, установленная писателем. Она работает.
Темнота. За ней — боль и туман. А потом — осознание того, что боль хотя и не прекращается, зато время от времени как будто нехотя идет на перемирие и прячется, и тогда наступает облегчение.Итак, книга поразительна. Она цепляет тебя - и уже нет возможности сбежать. Она ужасает тебя - и ты с остервенением бросаешься дальше в безумие писательского рабства, в книгу внутри книги, в голову сумасшедшей медсестры Энни Уилкс... Как покорный фанатик, следующий за своим злым Богом по всем кругам Преисподней. Дни в заточении в этой жуткой спальне, в этом жутком доме, у этой жуткой женщины, а также поиски лекарства и хоть какого-нибудь выхода... Борьба. Бесконечная борьба - с ней и собой. Эта дамочка страшнее многих маньяков... Эта дамочка ещё себя покажет.
— Вы дьяволица, — сказал он.
— Ну да! Да! Так думает любой ребенок, когда мама входит на кухню и видит, что он играет флаконом с раствором для мытья раковины. Он, конечно, не говорит так, потому что у него нет вашего образования. Он просто говорит: «Мама, ты плохая!»Помимо основной сюжетной линии, сосредоточенной на выживании, старина Кинг здесь исследует как отношения между знаменитостями и поклонниками, так и суть процесса писательского ремесла. Творчество предстаёт как бы в отдельной, фатальной роли, его влияние на обоих героев - это единственное, на чём держится их связь и спасение, единственная ниточка к жизни. Порой двух кардинально разных людей может объединить какое-либо пристрастие. Какая-либо Мизери. И в этом дар, но в этом также проклятие.
— Но… Я хочу закончить книгу. Хочу увидеть, как там все обернется. — Он помолчал. — И я хочу, чтобы вы тоже увидели. Писателю незачем писать, если его работу некому прочесть. Вы понимаете, о чем я?Прежде всего роман окажется полезен в качестве шоковой терапии будущим авторам всяческих произведений, чтобы была возможность пройти через худшее для любого автора в принципе и познакомиться со своими главными страхами как можно ближе - с целью их победить.
Писатели запоминают всё. Особенно то, что связано со страданиями. Раздень писателя догола, укажи на любой крошечный шрам, и ты услышишь историю о том, как он появился. Большие повреждения порождают романы, а не амнезию. Талант — полезная вещь для писателя, но единственное непременное условие — это способность помнить историю каждого шрама.
Искусство — это упорство памяти.423