Рецензия на книгу
Яма
Александр Куприн
Margarita3225 декабря 2025 г.Даже палач… - у нас и такие бывают в заведении, - и тот отнесся бы ко мне свысока, с омерзением: я – ничто, я – публичная девка! Понимаете ли вы, Сергей Иванович, какое это ужасное слово? Пу-бли-чная!.. Это значит ничья: ни своя, ни папина, ни мамина, ни русская, ни рязанская, а просто – публичная!
На дальней окраине большого южного города находится Ямская слобода, которую местные для краткости называют Ямками или еще проще – Ямой. Так уж исторически сложилось, что на этой улице располагаются публичные дома, уровень варьируется от роскошного трехрублевого заведения Треппеля до грязных притонов, где посещение стоит 50 копеек. В центре истории находится двухрублевое заведение Анны Марковны, на его примере нам показывают все подробности быта проституток, а также представляют архетипичных персонажей, окружающих этот бизнес.
Если честно, до этого момента Александр Куприн ассоциировался у меня исключительно с «Гранатовым браслетом» и «Суламифью», то есть с чем-то романтичным, возвышенным, о любви. «Яма» попалась мне случайно в подборке и заинтересовала описанием сюжета, показалось, что это очень необычно для русской классики. Да, Достоевский тоже касался темы проституции, но его Сонечка Мармеладова совсем не такая, как героини произведения Куприна.
На границе XIX – XX веков проституция в Российской империи была фактически легализована, чтобы осуществлять санитарный и полицейский надзор за проститутками и сутенерами. Куприн в рамках художественного произведения весьма подробно описывает все нюансы, как девушки попадают в дома терпимости, каким правилам подчинена их жизнь и как чаще всего она заканчивается. Он не пытается искусственно нагнать чернухи, просто рассказывает, как есть и в этом-то состоит главный ужас. Сильнее всего пугает обыденность происходящей мерзости.
В Сергее Ивановиче Платонове – репортере, достаточно легко угадывается сам автор. Куприн не осуждает никого из девушек, он им явно сочувствует, но, в то же время, не рисует ореол святости и мученичества. Они несчастные, преданные всеми, зачастую самыми близкими людьми, они капризны и инфантильны как дети. При том общественном устройстве, зависимости женщины от мужчины, у них нет даже призрачной возможности выбраться из ямы. Кого Куприн осуждает, так это общество в целом, его лицемерие. С одной стороны, оно громко кричит о недопустимости проституции, а с другой – само же создаёт и поддерживает условия для ее существования.
Вторая часть романа описывает предпринятую студентом Лихониным попытку подарить одной из девушек билет в лучшую жизнь.- Но пусть я буду смешон и глуп – и я не хочу оставаться соболезнующим зрителем, который сидит на завалинке, глядит на пожар и приговаривает: «Ах, батюшки, ведь горит… ей-богу горит! Пожалуй, и люди ведь горят!», а сам только причитает и хлопает себя по ляжкам.
Порыв, безусловно, благородный и достоин всяческих похвал, если бы не увял так быстро и был доведен до логического конца. Здесь сыграли роль одновременно и малодушие спасителя, и ограниченность спасаемой. Она не знает другой жизни и, к сожалению, не хочет узнать.
Как и все произведения Куприна, написано хорошо, читается легко. Единственный недочет, пожалуй, насколько каждая из частей отличается по настроению от предыдущей и это создаёт ощущение рваного повествования. Роман писался с большими перерывами и это чувствуется.
Повествование максимально реалистичное, автор не избегает шокирующих деталей, показывает всю жестокость и несправедливость современного ему социального устройства. Получилось грязно и откровенно, неожиданно для русской классики, что, судя по предисловию, Куприн прекрасно понимал.
Знаю, что многие найдут эту повесть безнравственной и неприличной, тем не менее от всего сердца посвящаю ее матерям и юношеству. А. К.529- Но пусть я буду смешон и глуп – и я не хочу оставаться соболезнующим зрителем, который сидит на завалинке, глядит на пожар и приговаривает: «Ах, батюшки, ведь горит… ей-богу горит! Пожалуй, и люди ведь горят!», а сам только причитает и хлопает себя по ляжкам.