Рецензия на книгу

• 

  Аноним17 декабря 2025 г.

  Для пытливого любителя любовных романов

  Вообще, я всегда с симпатией относилась к Тургеневу в роли классика. Все же программные «Отцы и дети» у него очень хороши, да и «Накануне» приятный роман. Кажется, из крупных вещей я читала еще «Рудина», но яркого впечатления он не оставил.

  А тут захотелось классики, такой, чтобы вот прямо классической: с русской усадьбой, неспешным бытом, и прочими подходящими атрибутами – дворовыми девками, нянями, лошадьми, праздностью, размышлениями о судьбах России... В общем, я понадеялась на «Дворянское гнездо», хотя аннотация честно предупреждала, что это роман о любви.

  Что сказать. Не ожидала такого от Ивана Сергеевича.

  Первые примерно три четверти романа буквально приходится продираться сквозь невероятно скучный текст, полностью лишенный какого-либо движения. Причем мне постоянно казалось, что этот роман своего рода черновик «Отцов и детей», из которого Иван Сергеевич потом выкинул все длинноты, унылость, безупречность действующих лиц, добавил живости диалогам и социальности общему посылу. Ну вот смотрите. Барин, привечающий милую дворовую девушку и заводящий от нее ребенка.

  
  «Красавица она была необыкновенная, первая щеголиха по всему околотку, умница, речистая, смелая. Ее барин, Дмитрий Пестов, отец Марьи Дмитриевны, человек скромный и тихий, увидал ее однажды на молотьбе, поговорил с ней и страстно в нее влюбился. Она скоро овдовела; Пестов, хотя и женатый был человек, взял ее к себе в дом, одел ее по-дворовому».

  (Вот тут прямо интрига. Приложил ли барин руку к вдовству красавицы? Однако, до таких мелочей ИС не опускается. Не детектив чай, пишет. А роман для приличных барышень, в каком-то смысле поучительный).

  Что еще? Доведенный до гротеска западный образ воспитания. Красивая, умная, но порочная женщина, как антипод – домашней милой дурочке, но недалекой барышне. Промелькнувшие мысли о России:

  
  "Он доказал ему невозможность скачков и надменных переделок с высоты чиновничьего самосознания -- переделок, не оправданных ни знанием родной земли, ни действительной верой в идеал, хотя бы отрицательный; привел в пример свое собственное воспитание, требовал прежде всего признания народной правды и смирения перед нею -- того смирения, без которого и смелость противу лжи невозможна; не отклонился, наконец, от заслуженного, по его мнению, упрека в легкомысленной растрате времени и сил.
  -Все это прекрасно! - воскликнул, наконец, раздосадованный Паншин, - вот вы, вернулись в Россию, - что же вы намерены делать?
  - Пахать землю, - отвечал Лаврецкий, - и стараться как можно лучше ее пахать".

  О чем, собственно, книга?

  Главный ее герой - Лаврецкий, вернувшись из заграницы (где он расстался с женой) в свое имение, встречает прекрасную невинную и скромную девушку Лизу (вспоминая Карамзина, понимаешь, что шансы на счастливую жизнь у нее невелики, проклятое в нашей литературе имя). Тургенев словно пишет для читателей, которые:

  
  "Постойте, Марья Дмитриевна, -- перебил ее Лаврецкий глухим, но потрясающим голосом. -- Вы, вероятно, любите чувствительные сцены..."

  Потому что дальше следуют бесконечные вздохи, взгляды, всплескивания руками, многозначительное молчание, диалоги, от которых бы уснула даже муха, и пребывание в состоянии "мирного оцепенения". Читать это совершенно невыносимо. Но именно так написана примерно половина всего романа. Оба влюбленных изображены буквально с нимбами над головами, и их уже хочется сдать скорее в монастырь, пусть там светятся от своей святости и непорочности.

  Впрочем, бывает и забавное:

  «Я...я...я люблю вас, - произнес он с невольным ужасом».

  «Паншин учтиво, насколько позволяли ему воротнички, наклонил голову»

  Еще примерно четверть книги посвящена экскурсам в становление главных героев – Лаврецкого и Лизы (одинаково унылым), и только последние несколько глав наконец-то делают подарок упорному читателю. Автор вписывает «вот-это-поворот» (спойлер –воскрешая умершую было жену), и эта ужасная женщина с «истасканным, но все еще "пикантным", насмешливым, парижским лицом» наконец-то запускает действие в романе, который до этого момента больше всего напоминал стоячее болото.

  
  "- Мой муж во всем прав, - перебила ее Варвара Павловна, - я одна виновата.
  - Это очень похвальные чувства, - возразила Марья Дмитриевна, - очень".

  Вот простите, но такого рода диалоги порой выглядят ужасно смешно, хотя по сути там все серьезно и чинно, и автор явно не подразумевал никакого юмора.

  Кстати, вот еще интересное. Глагол «возразить» автор использует в основном в значении «ответить» или даже «согласиться». Милый такой изыск, как пояснили знающие люди, калька с французского (repliquer переводится и как "возразить", и как "ответить") .

  В последних главах герои внезапно перестают напоминать снулых рыб, оживают и пускаются во все тяжкие. Принимают решения, бросаются куда-то, очертя голову, ломают себе жизнь и показательно страдают, как это водится в русской классической литературе. Финал весьма напоминает таковой у Бунинского «Чистого понедельника» (может он его у Тургенева и списал – романтично, возвышенно и печально в своей неотвратимости).

  Единственный персонаж, который в итоге получает приемлемую жизнь, без рефлексии по ушедшей молодости и с набором нормальных радостей – та самая неверная жена. Причем есть ощущение, что именно это автора больше всего и бесит.

  В общем, читать только тем, кто любит незатейливые любовные романы. Ну или литературным гурманам. Остальным лучше не рисковать портить впечатление о классике. Подумать страшно, что такое Тургенев написал не в 25 хотя бы, а в 40 лет...

  10

  51