Рецензия на книгу

• 

  NaumovaLena14 декабря 2025 г.

  «...стыдно... всякий ли понимает, как стыдно жить, когда другой на твоем месте сумел бы прожить лучше?...»

  Валентин Григорьевич Распутин - мое персональное открытие этого года. Наше знакомство было скоротечно, но лишь по той причине, что я просто не могла оторваться от этой повести, читая её всю ночь напролёт и с широко открытой душой впитывая каждое написанное писателем слово. Один из ярчайших образцов советской литературы, достойный встать в один ряд с такими гениальными произведениями, как «Вечный зов», «Тихий Дон», «Угрюм-река».

  Произведение яркое и многослойное, словно лоскутное одеяло. Каждый персонаж уместен и находится на своём месте, обладает своей колоритностью и харизмой. И отрицательные, и положительные герои столь самобытны и полны эмоциональности, что невозможно не оценить всю широту и красоту образов, а также величие или низость их души. В построении сюжетной части и создании внешнего и внутреннего наполнения писатель невероятно хорош. Если добавить к этому простой и располагающий слог, то всё просто идеально складывается в весьма драматические картины «деревенской» жизни.

  
  Жизнь — не одежка, ее по десять раз не примеряют. Что есть — все твое, и открещиваться ни от чего, пускай и самого плохого, не годится.

  Настёна — душа этого произведения. Сирота, вышедшая замуж за Андрея Гуськова, однако счастливой семейной жизни не сложилось. Свекрови она не пришлась по душе, свёкор был более добр, но всё же родными по-настоящему людьми они стать ей так и не смогли. Муж, поначалу хорошо относившийся к ней, тоже со временем стал груб и даже начал поднимать руку. А тут ещё одна беда — Настёна никак не могла забеременеть, и получается, попала сирота «из огня да в полымя».

  
  А получилось так, что из работниц она попала в работницы, только двор другой, хозяйство покрупней да спрос построже.

  Пришла война, из деревни многие ушли на фронт, в том числе и Андрей. Настёна осталась со стариками ждать его возвращения. Прослужив четыре года, Андрей попадает в госпиталь с ранением и думает, что скоро его отпустят на побывку домой. Но когда подошло время выписки, он получает приказ вернуться в часть. В этот момент и происходит моральный слом его души, герой предпочитает бежать, нежели вернуться обратно на фронт. Это и станет той переломной точкой повести, когда будет пройдена точка невозврата, и события как с горы понесутся вниз — к страшной человеческой трагедии.

  
  Как же обратно, снова под пули, под смерть, когда рядом, в своей уже стороне, в Сибири?!

  Вот так и начинаются его скитания по сибирской земле, во время которых он не побрезгует и прибиться к немой женщине Тане, жить с ней, а в один обычный день бросить и по-тихому уйти, не оставив даже записки с объяснением своего поступка. Автор постепенно раскрывает нам личность своего героя, давая понять, что человек он слабовольный, эгоистичный, мелочный. Нет у него жалости ни к кому, кроме себя.

  
  Здесь он ненавидел и боялся себя, тяготился собой, не зная, как себе похлеще досадить, что сделать, чтобы стало еще хуже, чем есть. И, самоедствуя, грозил: ну погоди, придет пора, ударит час! Потом спохватывался со страхом: действительно, придет пора, ударит час! Еще как ударит! Не поднимешься, не опомнишься...

  Поселившись в старом зимовье в Андреевском, недалеко от родной деревни Атамановки, он находит возможность дать жене знать, что вернулся. Без утайки рассказывает Настене всю предысторию его бегства и то, что сейчас его ждет расстрел, если найдут. Перекладывая всю тяжесть произошедшего на плечи жены, он отчасти снимает груз с собственной души. И его совершенно не волнует, как теперь быть Настене — как жить дальше, как скрывать от всех постыдную тайну, как смотреть людям в глаза.

  
  Выходит, от меня теперь один только вред, одно мучение со мной — больше ничего. Ясное дело, я человек пропащий, для всех пропащий — я на это и шел, да вдруг, думаю, не для тебя?

  Мелочная и трусливая натура Андрея будет раскрываться с каждой страницей. Как филигранно у автора получилось подчеркнуть всю его гнилую сущность: от наблюдения за смертельными мучениями подбитого животного до отношения к собственной жене. Ради сохранения собственной тайны и из-за безумного страха перед ответственностью за содеянное он готов даже угрожать Настене тем, что если она откроет кому-либо его местонахождение, он её убьёт. Жизни нормальной им уже не будет, но и отпустить её Андрей не готов.

  
  На людях нам больше не жить. Ни дня. Когда захочешь, когда жалко меня станет, приходи. А я молиться буду, чтоб пришла.

  Для Настены переломным моментом станет новость, что она ждет ребёнка. То, что она столько лет вымаливала и желала, случилось именно тогда, когда меньше всего ожидалось. Что делать и как быть в сложившейся ситуации, она не знает. От мужа ничего дельного тоже нет, кроме того что кровь его обязательно должна продолжиться, а то, что будут думать и говорить о жене в деревне, его мало волнует.

  
  А роди ты, я себя оправдаю, для меня это последний шанс. Что я говорю: шанс, это все для меня, вся моя служба в жизни. И пускай люди не знают, зато кровь моя знать будет, что он мой.

  Когда скрывать своё положение становится трудно, Настёна в бане попадает на глаза свекрови, и после множества обидных слов та её выгоняет из дома. Свёкор попытается вывести невестку на разговор, узнать, что с Андреем, но девушка с поражающим упорством продолжает отрицать уже очевидное и стойко хранит тайну мужа. Если бы она открылась в тот момент, может, и финал этой драмы был бы другим... Но история не знает сослагательного наклонения, вышло как вышло.

  
  Сказка скоро кончилась, все тайны были открыты, а если и выпадало иной раз что-то еще удивительное, то оно догоняло, казалось, из прошлого, из того, что в спешке было пропущено по пути.

  По-настоящему масштабный и сверхэмоциональный роман в результате вышел из-под пера писателя. Это было настолько реалистично, что даже отчасти пугало. Атмосферные декорации, яркие образы, сложные характеры, повествование, буквально дышавшее самобытностью, и скрытые глубинные смыслы — все это поражает острым психологизмом и словно заходится в немом крике, призывая помнить, для чего живешь.

  
  Где ты был, человек, какими игрушками ты играл, когда назначали тебе судьбу? Зачем ты с ней согласился?

  Писатель много раз давал своим героям возможность изменить ход истории, но они словно попали в ситуацию цугцванга — каждый последующий шаг ухудшал и без того патовую ситуацию. И в итоге душераздирающий финал завершил эти хроники деревенской жизни. Восторг!

  50

  114