Рецензия на книгу

• 

  Dianel7 декабря 2025 г.

  Есть такая передача - "Сделано в СССР", состоящая из нескольких серий, каждая из которых рассказывает, как жили граждане нашей страны в прошлом веке: что ели, как развлекались, какую одежду носили, как отмечали праздники, воспитывали детей, создавали семьи. И открывая эту книгу, я надеялась получить подобную информацию, но из уст очевидца. Получила же... ну, будто в коровью лепешку вляпалась, даже дочитать не смогла.
  Начну с того, что автора можно охарактеризовать фразой: "Все ..., а я стою в белом красивая", ибо уровень такого самолюбования не каждому дано достичь. Это другие женщины предаются греховной страсти и поют "А потом обними, а потом обмани", выставляя себя буквально как ветчину на магазинной полке, но Таня Москвина не такая! Девственности она лишается с местным Казановой, крутящим с кучей девушек. Казанова, он же Рыжик, героиню откровенно не любит, даже не пытается соблазнить - она сама на него вешается, рожает ребенка (в то же самое время от Рыжика беременеют еще несколько барышень, то есть вы чувствуете, насколько товарищ порядочен?). Читать поливание грязью девушки, которая в тексте Татьяны выступает под прозвищем Мормышка, было откровенно стыдно. Недостойно себя выставляет автор, а стыдно было мне. Мормышка невзрачная бледная, с отвратительными, буквально неприличными губами, она глупая, бесталанная, с ней не о чем говорить. Она тихой сапой вкралась в квартиру несчастного Рыжика, обвила его своей паутиной и буквально уничтожила. Да, тот факт, что спустя некоторое время бедняга погиб в аварии, тоже вина Мормышки.
  А как вам понравится такое?

  
  Разлюбить я его не могла – чувство было резво и активно, как здоровое годовалое дитя. Я и позже не могла сознательно убить то или иное чувство – они умирали сами в долгих и ужасных мучениях. Отчего? От голода.
  Я смотрела на него и понимала, что всё бесполезно. Ничего не объяснишь, и надо уходить. Разве заставишь человека быть мужчиной, если он и не представляет себе, что это такое? Всё уже и так треснуло, когда я прочла его дневники, но я героически сопротивлялась собственному разочарованию, я хотела любить. Переживание чувств к настоящему живому человеку, с которым можно соединиться во плоти, приносило не сравнимое ни с чем блаженство. Но теперь речь велась о моём человеческом достоинстве.
  Плакать и цепляться за чужого мужчину я не имела права. Похоже, что в этом мире было вообще туговато с правами для меня. Ну, завязать хлебца в узелочек и идти себе, идти…

  Если что, я знаю одну женщину, которая именно в таком роде о себе и говорит и это, товарищи, трындец, потому что я ее знаю и знаю ее реальную жизнь. Подозреваю, что люди, лично знакомые с Рыжиком, Мормышкой и Москвиной, были сильно другого мнения об этих отношениях.
  Москвина неоднократно пишет о себе, как о натуре творческой, чуткой, неприспособленной к жизни и вообще не такой как все. Она яро клеймит пошлость, мещанство и советскую власть.

  
  Однако никакого конца этому царству не предвиделось, а надо было готовиться к будущему поступлению в какой-нибудь вуз. Некомсомольцу мало что светило, поэтому мы – на общем собрании нашего кружка – решили в комсомол всё-таки вступить. Это было против убеждений, против совести, но поделать было ничего нельзя.
  Шли в райком (там принимали окончательно) – молча, со слезами на глазах. Громада лжи, в которой мы жили, казалась такой незыблемой, такой безнадёжной!

  При этом я так и не поняла, власть-то ей что сделала?! Ни строчки об увлечении политикой, участии в акциях протеста или нанесенных государством обидах. Больше того, девочка учится в школе с французским уклоном, бесплатно посещает кучу кружков, ее родители легко получают кооперативную квартиру и маленькая Таня быстренько обзаводится отдельной комнатой (если что, я родилась значительно позднее, но среди знакомых мне девочек лишь одна счастливица обладала собственной комнатой, остальные, включая меня, теснились с родственниками), без проблем покупают мебель и одежду, путешествуют и посещают рестораны

  
  Крупные покупки – холодильник, телевизор – делались в кредит, и кредит составлял 7–8 рублей в месяц. В ресторане можно было посидеть, с вином и горячим, на 3 рубля с человека. Культура (билеты в кино, театр и музеи) доставалась всем желающим практически бесплатно. Если человек не обладал большим житейским аппетитом и не вожделел трёхэтажного дома за городом и личного автомобиля, он спокойно жил "как все" и ни в коей мере не страдал ощущением бедности.

  Сама Таня

  
  Россию я почти совсем не знала. В пятнадцать лет впервые приехала в Москву – она показалась мне тогда бесконечно обаятельной...
  К двадцати годам я побывала в Риге, Тарту, Пскове, Киеве и Одессе. К тридцати туда добавились Саратов, Казань, Кострома, Иваново, Красноярск и крымские местечки – Симеиз, Ялта, Алупка. Ужасно мало, да.

  Вот тут меня бомбануло. Ужасно мало?! Девушка, да вы зажрамшись! Даже в наше время есть люди, не выезжавшие дальше своего города, а тут она объездили кучу городов и все равно недовольна.
  Советское государство дало автору все и даже больше, но Москвина усиленно его хает.
  Я не знаю, насколько Москвина талантлива и профессиональна, но после прочтения книги осталось ощущение, будто женщина она завистливая, высокомерная, злая и обиженная на весь свет.

  6

  28