Рецензия на книгу
Наш человек в Гаване
Грэм Грин
Аноним7 декабря 2025 г.В обширной библиографии гиганта британской словесности XX века всегда существовало авторское разделение произведений на «серьезные романы» (с католической и экзистенциальной проблематикой) и так называемые «развлекательные книги», entertainments. «Наш человек в Гаване», опубликованное в 1958 году, номинально относится ко второй категории, представляя собой едкую сатиру на спецслужбы. Примечательно, что Грин сам был кадровым сотрудником МИ-6 и работал под началом легендарного Кима Филби, поэтому ткань повествования прошита нитями подлинного, невыдуманного знания о внутренней кухне разведки. Темой этой истории становится фарсовая природа шпионажа, где погоня за информацией превращается в торговлю фантомами, а реальность подменяется бумажными отчетами.
Фабула романа разворачивается в предреволюционной Кубе, где режим Фульхенсио Батисты уже агонизирует, но еще кусается. Главный герой, Джим Уормолд, — скромный продавец пылесосов, заурядная личность, чья жизнь вращается вокруг капризной дочери-подростка Милли, чьи запросы значительно превышают доходы отца. Именно финансовая нужда толкает этого «маленького человека» в объятия британской разведки: он вербуется агентом МИ-6 не из патриотического пыла, а ради денег. Не имея доступа к государственным тайнам и желания рисковать, Уормолд начинает виртуозную игру с нанимателями. Он выдумывает целую агентурную сеть, используя имена людей из телефонного справочника, и строит «секретные чертежи» нового супероружия, копируя внутреннее устройство своих пылесосов.
Однако, как это свойственно жанру трагифарса, ложь обретает плоть. Лондон принимает донесения за чистую монету, расширяет штат «резидентуры» и выделяет бюджеты, а вражеские агенты (местные полицейские и неопределенные «другие силы») начинают воспринимать фантомы всерьез. Мистификация оборачивается реальной кровью: люди, которых Уормолд записал в свои агенты на бумаге, начинают погибать в реальности.Грэм Грин деконструирует миф о Джеймсе Бонде, которого, к слову, придумал его друг Ян Флеминг. Идея, вложенная в текст, заключается в обличении системного идиотизма спецслужб. Автор постулирует, что разведка — это самоподдерживающаяся бюрократия, которой не нужна правда; ей нужны красивые отчеты, оправдывающие расходы. Пылесосы, которыми торгует герой, становятся центральной метафорой: шпионаж «всасывает» грязь и пыль, не производя ничего, кроме шума. Грин также затрагивает свою излюбленную тему лояльности: Уормолд предан не Империи и не абстрактной идеологии, а конкретным людям — дочери и другу доктору. Глобальная политика здесь пасует перед «человеческим фактором».
Атмосфера книги должна, по идее, сочиться тропическим зноем, запахом дайкири и опасностью, но зачастую она кажется картонной и декоративной. Куба у Грина — это скорее набор стереотипов, чем живое дышащее место. Стилистически текст колеблется между сухостью отчета и сентиментальностью.
Подтекст романа более мрачен, чем его юмористическая оболочка. Грин, случайно предсказав Карибский кризис (рисунки ракетных установок, списанные с пылесосов), показывает, насколько хрупок мир, зависящий от непроверенной информации. Однако этот тревожный подтекст часто тонет в нарочитом комизме ситуаций.Книга, при всей остроумности завязки, страдает от жанровой неопределенности и некоторой архаичности юмора. С точки зрения современного читателя, этот «шпионский анекдот» непомерно затянут. Сатира, бывшая острой в 50-е, сегодня кажется беззубой и наивной, а абсурдность действий разведок уже не удивляет, а воспринимается как данность. Главный недостаток произведения — в его эмоциональной холодности: герой, творящий опасные вещи ради дочери, не вызывает глубокой эмпатии, а его манипуляции, приводящие к смерти невинных людей, оставляют неприятный этический осадок, который автор небрежно ретуширует «счастливым» финалом. «Наш человек в Гаване» — это блестящий концепт, реализованный с техническим мастерством, но лишенный той глубины и страсти, которые сделали другие романы Грина великими.
954