Рецензия на книгу
Нетерпение сердца
Стефан Цвейг
Аноним29 октября 2015 г.Сердце, будь мудрым
Эта книга - потрясающий пример и иллюстрация общеизвестной истины, которая гласит: прежде чем что-то сделать, задумайся о последствиях. Увы, наши действия, обусловленные горячностью, трусостью, страхом, эгоизмом, могут навсегда искалечить ни в чём неповинное существо. Разве можем мы винить тех, кто нас полюбил? Но как часто жалея самих себя, мы, в смятении, оставляем за собой подлость за подлостью. И лишь спустя время, которое, пожалуй, всегда остается нашим цензором, мы смотрим на все произошедшее как будто со стороны - и ужасаемся содеянному.
В своем романе Цвейг непревзойденно, словно художник, рисует живые и красочные портреты.
Во время чтения мне больше всего хотелось позже, для себя, описать каждого запомнившегося персонажа таким, каким он предстал перед моими личными впечатлениями и ощущениями.Антон Гофмиллер.
Я была к нему строга, и моей ярости.. все же был предел. Как бы ни было низко его бегство, его неспособность принять обязательства, он поступил пусть не человечно, но по-человечески. Нам всем свойственно ошибаться, умывать руки в надежде, что все образуется само собой. А этот молодой, неопытный человек и вовсе привык жить, повинуясь чужим приказам. Тщеславие - мой самый любимый из грехов, говорил персонаж Аль Пачино в шедевральном «Адвокате дьявола». И тщеславие - болезнь, корни которой сидят слишком глубоко. Их почти невозможно вырвать. Под палкой тщеславия гнётся и Гофмиллер - боясь осуждения, он бежит. Он тешит себя идеей сострадания, но в его случае - это лишь «нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья».Эдит Кекешфальва
Я никак не могла понять, как тебя видеть в своей голове, Эдит. То передо мной совсем девочка, то кокетливая девушка, то совсем взрослая женщина. Когда человеку больно, и он вынужден жить с этой болью каждый день, мир становится таким черным, что только крепкая, сильная рука поможет вывести больного из этого мрака. Но что делать, если ты полюбила совсем другие руки - сильные снаружи, под туго натянутым мундиром, и дрожащие, беспокойные - внутри. Бедная Эдит, если бы ты только смогла найти сильную опору. Но твое сердечко сжато слишком крепко той, лихорадочно дрожащей ладонью. И эта же слабая ладонь смогла сжаться в кулак и раздавить тебя, бедное дитя всесильных обстоятельств.Доктор Кондор
О Вас, доктор, сначала - самое лучшее впечатление. Потом, сквозь первое восприятие Гофмиллера вы кажетесь простым и скучным. Но затем Вы - центр вселенной. Вы - средоточие смысла. Вы - истинное сострадание. И какой резкий контраст между Вами и Гофмиллером: вы знаете, что делать, вы готовы подставить плечо, вы ничуть не колеблетесь ни в одном из своих чувств. Вы - тот, чьи монологи долго еще будут звучать в мыслях, во снах, в реальности.Я хотела описать и других персонажей, и старика Кекешфальву (о, какая разительная перемена произошла в нем под ударом горя), и Балинкаи, который через тернии достиг удачи, и полковника Бубенича - строгого блюстителя уставов, и даже самого первого персонажа, друга писателя, который коллекционируют знакомства, чтобы потом щеголять своей коллекцией.
Но почему-то после описания трех персонажей я не могу подобрать нужных слов.
Просто, спасибо за книгу, за мысли и беспокойно бьющееся сердце.539