Рецензия на книгу
Pasternak
Михаил Елизаров
Ms_Lili1 декабря 2025 г.Русская апокалиптика без катарсиса
Роман «Пастернак» начинается с метафизического пролога, где будто бы закладывается обещание тайны — не просто мистической, но какой-то предельно важной, связанной с самим устройством мира. Однако по мере чтения это ощущение не оправдывается: за нагнетанием символов, именами и событиями не всегда стоит тот самый глубокий смысл, которого автор будто бы требует искать. Иногда кажется, что его просто нет — или он растворён в самой игре смыслов, как в уличном мифе, где важнее не истина, а звучание. Этот «уличный миф» — нечто вроде того, о чём пишет Александра Архипова: спонтанное фольклорное мифотворчество, рождающееся из тревог и слухов, из неясных страхов постсоветской повседневности. У Елизарова эти мифы становятся живой тканью мира — не придуманы, а будто подслушаны на остановке.
Первая часть, пожалуй, самая живая. Детство Василька, его дед, каникулы в деревне, деревенская мифология, языческие ритуалы — всё это у Елизарова дышит подлинностью. Здесь чувствуется особый дар автора: превращать простые сцены в миф, а бытовое — в притчу. Детская глава, при всей своей туманной символике, написана с теплом и какой-то плотностью переживания, которую потом теряешь в динамике последующих эпизодов.
Дальше — резкий переход. Василёк вырастает и становится Льновым, киллером, который уничтожает гнезда оккультизма. Тут начинается то, что можно назвать боевиком с философским уклоном: стрельба, мистика, борьба с сектантами и нелюдью. Появляются новые персонажи — Любченев, бывший школьный изгой-отшельник, а ныне химик-самоучка, гений-подрыватель; Сергей Цыбашев, человек, прошедший через религиозные искания и пришедший к православию, но в итоге выбравший насилие как форму миссии; и Лёха Нечаев — его напарник и полная противоположность, уличный гопник с собственным, грубым, но последовательным кодексом. Всё это выглядит как странный гибрид философского романа, триллера и антиутопии.
Елизаров, кажется, нарочно смешивает несовместимое — христианские образы, языческую символику, советский антураж, постсоветскую апатию и какой-то почти комиксовый сюжет. В финале две группировки сходятся в битве с демоном Пастернаком — и зло побеждает. Демон остаётся жив, а люди, уставшие, истерзанные, продолжают борьбу — как будто она не может закончиться, потому что зло в мире неуничтожимо, оно просто меняет лица.
Главное ощущение после книги — будто прочитал не роман, а сон. Сюжет не ускользает, но остаётся настроение — вязкое, тревожное, временами почти смешное. Елизаров умеет создавать мир, где любое слово кажется важным, но при этом всё зыбко и обманчиво. Он вызывает чувство глубины, не предъявляя её напрямую. Это книга, которая «производит впечатление, что там есть смысл», но, может быть, сама и есть размышление о пустоте под смыслом.
Лично меня, как и многих других читателей, в «Пастернаке» тронули не демоны и не философские баталии, а человеческие эпизоды — детство Василька, история всё того же Лёхи Нечаева, мальчика из дисфункциональной семьи, который, взрослея, становится отцом своему отцу (но не так, как вы могли подумать, и это очень интересно). В этих моментах проступает тот Елизаров, которого я люблю — тот, что позже проявился во всей силе в романе «Земля»: рассказчик о боли, семье и странном русском спасении.
И, может быть, в этом и есть парадокс книги: после неё действительно хочется перечитать стихи Пастернака. Не потому что роман о нём, а потому что Елизаров, со всей своей тяжёлой мистикой и иронией, снова напоминает: литература — всё ещё способ искать свет среди хаоса.
43120