Рецензия на книгу

• 

  Аноним17 ноября 2025 г.

  Мы с вами охотимся за каторжником, а чудовищная собака, наверное, охотится за нами. Пойдемте, Уотсон! Пусть все исчадия ада ринутся сюда, на болота, все равно отступать нельзя.

  Читала эту повесть еще в школе, видела несколько экранизаций, но этой осенью, аккурат после знакомства с "Домом на болотах", почему-то потянуло вернуться на затянутые туманом девонширские топи снова.
  На этот раз выбрала аудиоверсию в исполнении Сергея Бурунова и не прогадала. Чтецу отлично удалось передать характеры всех второстепенных персонажей, начиная с сухаря Бэрримора и бодрого до некоторой истеричности сэра Генри Баскервиля и заканчивая добрым мямлей доктором Мортимером. Немного сливаются в интонациях Холмс и рассказчик Уотсон, однако за россыпь непохожих друг на друга голосов на заднем плане прощаешь многое. Даже странноватые вставки, которые явно записывались позднее начитки основного текста и очевидно не попали в роль, отчего наследник Баскервиль-Холла вдруг в какой-то момент переключается в режим сельского врача и наоборот.

  Что касается самой истории, то рассуждать о её сюжете, дабы не повторять многократно перемолотое другими, можно разве что в контексте неожиданных личных открытий.
  Меня по-прежнему впечатляет то, как удачно Конан Дойл вплел реально существовавшую легенду о собаке в почти готическую историю возмездия и сложных семейных уз. Мрачные болота всё так же выглядят отличным фоном для описанных событий, а атмосфера саспенса умело нагнетается множеством загадочных происшествий.
  Финальный наскок адской собаки и последующие объяснения Холмса расставляют всё по местам и в очередной раз даруют миру покой.
  Однако от кое-каких деталей осадочек, как говорится, остается.

  При первом прочтении меня больше всего, помню, раздражала экстремальная авантюра Холмса, подвергшего жизнь клиента вполне реальной опасности ради поимки преступника

  (которого, кстати, так и не удалось схватить за руку, ведь правосудие свершилось волей туманно-болотного случая, а все доказательства были собраны без участия обвиняемого, в результате опроса лиц, которые и так бы примерно то же и тогда же рассказали)

  В этот раз ощущение неоправданности рискованной затеи Холмса подтвердилось, но к ним добавилось несколько досадных фактов иного свойства.
  Например, подозрение, что Конан Дойл слишком уж увлекался теорией преступного человека Ломброзо. Помешанный на формах черепов доктор Мортимер - это одно, а вот описание беглого каторжника как имеющего "низкий лоб, глубоко, запавшие, как у обезьяны, глаза" - совсем другое.
  Не уверена, впрочем, стоит ли всерьез рассуждать о заблуждениях и предубеждениях автора, который сначала создал едва ли не самого рационального в мире сыщика, а спустя пару десятилетий свято уверовал в спиритуализм и существование фей.

  Неприятное открытие номер два: сероватая мораль персонажей в истории с каторжником.

  Узнав о родственных связях жестокого преступника с Бэрриморами, молчать о его укрывательстве до момента отъезда соглашается не только Генри Баскервиль, но и Уотсон, которому вроде бы по роду занятий положено добиваться справедливости. Когда попытка самостоятельной поимки арестанта на болотах проваливается, а Бэрримор выдает нанимателю строгую отповедь, вчерашние охотники за головами резко играют отступную под соусом "когда он уберется с английской земли, налогоплательщики вздохнут свободнее". Холмсу же на каторжника, по большому счету, и вовсе плевать - он ведь не вписывается в главное уравнение с собакой. Правосудие приходится снова вершить случаю, а не уполномоченным на то органам.

  Из вещей более забавных: то, как преклонение рассказчика перед дедуктивными способностями друга не мешает ему иронизировать над имеющимися у Холмса недостатками.
  "Всю дорогу говорил только о живописи, несмотря на то что понятия его в этой области отличались крайней примитивностью", - выдает почти в самом начале Уотсон.
  Тем временем Конан Дойл спустя несколько глав вынуждает сыщика с пары взглядов разбираться в авторстве висящих в Баскервиль-Холле портретов.
  Всё еще крайне примитивно?
  Или Уотсон - внезапно - ненадежный рассказчик?
  Думаю, речь скорее о неспособности Холмса считать эмоции и смыслы, вкладывавшиеся художником в полотно. Определить, чьей кисти работа, с его наблюдательностью и способностями к анализу, очень просто.

  Больше всего же понравилось призрачное ощущение хрупкости реальности, которое обрушивается на героев с момента приезда в Девоншир и уходит лишь после того, как Холмс окончательно раскрывает эту загадку.
  Сам показанный ландшафт тут способствует вере в сверхъестественные проклятия и метафизические силы, а нагнетание понимания варварских истоков человечества (поселения древних людей, отбросившие человеческий облик преступники) наводит на мысль, что любая безопасность в нашем мире зыбка, уязвима и так и норовит рассыпаться вместе со здравомыслием при первом же близком к мистическому опыте.
  Животный дух людского зла не искоренить даже столетиям прогресса.
  Очередной Хьюго Баскервиль всё так же будет гнать по болотам свою жертву, несмотря на угрозу заполучить себе в наказание проклятие в виде собаки.
  К счастью, хотя бы в книгах у нас есть Холмс, который всё это рационализирует, и трясина, которая сама за всех отомстит, вернув первобытное первобытному без всякого вмешательства Лестрейда и ему подобных.

  
  Чем глупее и грубее кажется вам какая-нибудь деталь, тем больше внимания она заслуживает.

  Приятного вам шелеста страниц!

  25

  163