Рецензия на книгу
Москва - Петушки
Венедикт Ерофеев
MaxDikkens29 октября 2025 г.Алкогольный трип как экзистенциальный поиск утраченного рая
Представьте, что «Божественная комедия» написана не в XIV веке, а в 1970-х, и её автор вместо Вергилия выбирает в спутники бутылку портвейна, а вместо ада, чистилища и рая — электричку до подмосковного городка. Перед вами — «Москва — Петушки», поэма, где алкогольный угар становится единственно возможным способом транспортировки к метафизическому идеалу, который оказывается столь же недостижим, как и сам вокзал в Петушках.
Суть произведения лежит в области трагического разлома между духом и плотью, между мечтой о прекрасном далёком и уродливым, давящим близким. Веничка — не алкоголик, он — мистик, совершающий паломничество в свою Землю Обетованную, где текут реки из ананасового самогона и сидят девы, ведающие о «слезинке ребёнка». Его путешествие из центра вселенского зла (Москвы, Кремля) к центру благодати (Петушкам) — это пародийная «Божественная комедия», где советский быт рифмуется с кругами ада.
Авторская интонация — это уникальный сплав высокого штиля и вульгарного просторечия, философской рефлексии и площадной брани. Голос Венички звучит как голос святого юродивого, который через похабный анекдот и пьяный бред доносит горькие истины о бессмысленности бытия. Его сила — в этой пронзительной, ранимой искренности. В его монологе нет ни капли фальши, потому что это исповедь человека, до конца понявшего абсурдность отведённой ему роли. Это не смешно. Это — до слёз смешно, и оттого — до слёз горько.
Стиль и структура — это гениальный литературный алкоголизм. Текст, как и его герой, движется от одной «станции» к другой, от одной порции алкоголя к следующей, наращивая градус и бред. Язык виртуозен: цитаты из классиков, библейские аллюзии, партийные лозунги и обсценная лексика сплетаются в причудливый, гипнотический узор. Композиционно поэма — это путь-иллюзия, путь-ловушка. Мы с Веничкой верим, что он доедет до Петушков, но с самого начала ясно: это путешествие в один конец.
Персонажи — это видения, призраки, возникающие в воспалённом сознании героя. Серёжа, от которого «пахнет ангелом», и негодяй Кирпичище, Сфинкс и сам Демон — все они порождения внутреннего мира Венички, его надежд и страхов. Глубина Венички не в его «характере», а в масштабе его тоски. Он — каждый, кто хочет сбежать, но не знает куда, кто ищет смысл, но находит его лишь на дне бутылки.
Темы и смыслы этой поэмы — это распад личности в столкновении с тоталитарной машиной, будь то машина государства или машина бытия. Это разговор о свободе, которая возможна только в запое, и о любви, которая является последним прибежищем одинокой души. Ерофеев говорит о том, что единственный способ сохранить себя в мире абсурда — это принять его правила и довести их до логического, гротескного предела.
Эмоциональный след после прочтения — это тяжёлое, щемящее чувство. Смех, который застревает в горле комом. Остаётся ощущение бесконечной жалости и нежности к этому «пьяному ангелу», который так и не долетел до своих Петушков.
Личный акцент. Для меня «Москва — Петушки» — это книга-предостережение и книга-утешение одновременно. Моей точкой боли стало осознание, что поиск рая часто оборачивается встречей с собственными демонами. Она вдохновляет не своим сюжетом, а своей тотальной, стоической честностью. Веничка не сдаётся, даже когда его бьют. Он продолжает свой путь, даже понимая его бессмысленность. И в этом — последнее, отчаянное достоинство человека, который, потеряв всё, кроме способности чувствовать и мыслить, даже в падении остаётся человеком.5123