Рецензия на книгу

• 

  Аноним3 сентября 2015 г.

  Наверное, объявлять Ромена Гари во всех его многочисленных ипостасях своим новым любимым писателем было бы слишком смело. Прочитав одну маленькую книгу, претендовать на столь внушительного литератора целиком - экая дерзость. Но что я могу поделать, если "Вся жизнь впереди" - это не книга, а праздник? Я её читала и мысленно повторяла всё время: "дожила до счастливых времён, дожила, вот ради чего я открываю для себя новых авторов, вот кого ищу". Уверена, я буду возвращаться к творчеству Ромена Гари снова и снова, даже если остальные его книги не очень похожи на этот роман. Мне кажется, что печаль и доброта, освещающие каждую страницу книги "Вся жизнь впереди", должны быть свойственны всему его творчеству, потому что то же самое выражение хранят глаза писателя на всех фотографиях, которые я видела.

  Сюжет, место действия и персонажи
  Этот роман написан от лица арабского мальчика, ни возраст, ни происхождение которого поначалу неизвестны. Около десяти лет, воспитывается в мусульманской вере, сын шлюхи - вот и всё, что он сам про себя знает. Живёт Мухаммед-Момо в Париже; ясное дело, не в парадной его части, а в бедных кварталах, населённых арабами, евреями и неграми - "настоящий француз" здесь попадается так редко, что почти в диковинку. Воспитывает Момо старая еврейка, мадам Роза, и весь роман посвящён их непростым, но очень трогательным взаимоотношениям. Непростым - потому что за содержание Момо платят, ведь мадам Роза содержит подпольный пансион для детей шлюх; но при этом их связывают очень крепкие чувства (и не надо видеть в этих словах пошлый смысл). Такой выбор главных героев - старуха и ребёнок - делает книгу особенной. Не зря есть поговорка: "старый, что малый". Эти жизненные периоды действительно очень похожи, ведь и начало жизни, и её конец отмечены особой беззащитностью. И дитя, и старик слабы, нуждаются в других людях, мучительно жаждут любви и близости кого-то, кто мог бы помочь, защитить и утешить. Самый жуткий страх, преследующий Момо: "остаться без никого". Со всей детской непосредственностью он говорит, что будь у него выбор, он бы, конечно, выбрал кого-нибудь получше, чем старая, разваливающаяся еврейка, да и ей бы не помешала опора понадёжнее, чем десятилетний мальчишка - но ничего не попишешь, у них есть только они сами. Двое беззащитных пытаются помочь друг другу, и от этого просто сердце щемит. По мере того, как мадам Роза дряхлеет, а Момо растёт, они начинают меняться ролями - уже не старший ухаживает за младшим, а наоборот. Но вот в чём фокус: в сознании мальчика эта смена произошла намного раньше. Приведу один отрывок:
  

  
  Но счастье начало от нас отворачиваться. До той поры мои чеки приходили хоть и нерегулярно — иные месяца проскакивали всухую, — но все-таки приходили. И вдруг как отрезало. Два месяца, три — ничего. Четыре. Я сказал мадам Розе, думая об этом так сильно, что голос дрожал:
  — Мадам Роза, не надо бояться. Вы можете положиться на меня. Я не собираюсь бросать вас только потому, что вы не получаете больше денег.
  Потом я взял Артура, вышел и сел на тротуар, чтобы не реветь у всех на глазах.

  Он боялся не того, что раз за него больше не платят, то мадам Роза его выгонит на улицу. Он боялся, как бы она не подумала, что теперь он её бросит. За неё боялся, не за себя.
  И ещё одно делает их очень близкими и похожими: в глазах ребёнка-рассказчика дети и старики как бы лишены личности, им всё время грозит опасность стать никем. Про мадам Розу он говорит так: "Да ведь она уже никакая не еврейка, она вообще никто, просто у нее везде болит". Про самого себя, выгуливая украденного пса, он думает: "Теперь и я что-то значу, ведь я — это все, что у него есть на свете". Если вдуматься, устами младенца в очередной раз глаголет истина: он отвергает идентификацию человека по его национальности как надуманную и лишённую смысла, и видит важность человека прежде всего в том, помогает ли он кому-нибудь выжить. "Никем" человека делают одиночество, боль и страх.

  Особенности рассказчика
  Поскольку мальчик, рассказывающий нам эту историю, вырос не в самых подходящих условиях, почти совсем не учился в школе, а окружают его сутенёры и проститутки, стиль его речи просто неподражаем. Книга битком набита смешными наивными рассуждениями ("...уеду в Алжир и там поступлю в полицию — там в полицейских самая большая нужда. Во Франции алжирцев гораздо меньше, чем в Алжире, так что у фараонов здесь и работы меньше"), не к месту употреблёнными фразами, ошибками и смешением низкого и высокого стилей. Время от времени начинаешь просто неудержимо хохотать, настолько милый этот рассказчик. Одну его фразочку я даже взяла на вооружение: "Жизнь у меня и так все время повседневная, но бывают минуты, когда я чувствую себя еще поганей". Лучше и не скажешь.

  В общем, ребёнок у Ромена Гари получился вполне убедительным, и книга определённо много выиграла благодаря этому. Но нельзя сказать, что ребёнок-рассказчик совсем заслонил взрослого автора. Вдумавшись в смешные высказывания Момо, можно и разрыдаться, столько в них отражается несправедливости: он транслирует предрассудки, полученные от взрослых, в основе его наивных рассуждений заложена их уродливая картина мира. Для своего возраста он видел и слышал слишком много плохого, у него, в сущности, не было детства. Про одного из воспитанников мадам Розы он говорит: "ему стукнуло целых четыре года, а он все еще радовался жизни". Фразу "вся жизнь впереди" он воспринимает как обещание ещё большего дерьма. Однако время от времени Момо становится слишком глубоко чувствующим и понимающим для подростка, автор подсказывает ему слова, которых у него, как мне кажется, не может быть. Это самые трогательные отрывки, вроде вот этого:
  

  
  Тут у нее случился небольшой заход в пустоту, и она несколько мгновений была в простое, как заглохший старый драндулет. Я подождал, пока она включится, держа ее за руку, потому что она все-таки не драндулет.

  или вот этого:
  

  
  Но не думайте, будто мосье Хамиль уже не отвечал за свои действия и ничего не стоил. Старики имеют такую же ценность, как и все прочие, даже если ссыхаются. Они чувствуют так же, как и мы с вами, а иногда это даже причиняет им еще большие страдания, чем нам, потому что они уже не могут себя защитить. Но на них набрасывается природа, которая бывает порядочной скотиной и заставляет их подыхать как на медленном огне.

  Честное слово, мне хочется разреветься, но именно здесь рассказчик становится условным, это уже близко к голосу самого автора. Впрочем, я вовсе не говорю, что это плохо. По-моему, роман написан блестяще, а небольшие отступления от образа главного героя полностью оправданы. Не будь под смехом спрятано столько печали и глубокого смысла, разве была бы эта книга так хороша?

  Настроение
  В сущности, книга очень оптимистичная. Несмотря на то, что она повествует о таких тяжёлых вещах как сиротство, страх одиночества, проституция, никому не нужные старики и дети, брошенные умирать на чердаках... Но в противовес несправедливому устройству общества, люди здесь - братья. В тяжёлых ситуациях на выручку приходят соседи, знакомые и просто собратья по несчастью; вопреки всяким национальным розням компания у Момо подбирается пёстрая и доброжелательная. Сам главный герой очень мил и светел, никаких особенных грехов за ним не числится, хоть и вырос он на самом дне. Если сравнить его с главным героем "Смерти в кредит", то Момо - это ангел с сияющим нимбом и белоснежными крыльями. Чёрт побери, да я и правда верю в то, что он напишет своих "Отверженных", как обещал мосье Хамилю и доктору Кацу! Отношения между мадам Розой и Момо - самая искренняя любовь, радостно и больно смотреть, как он её поддерживает и как безумно боится потерять. Даже жестокий, попахивающий безумием финал автор быстро замазал чем-то вроде хэппи-энда, который подозрительно напоминает "Бога из машины".
  Тем не менее, ни слащавой, ни давящей на жалость, ни неправдоподобной эта история мне не показалась. Возможно, автор просто хотел, чтобы читатель думал, а не рыдал?..

  "Надо любить" - этими словами Момо завершает свою историю, и вряд ли можно лучше передать смысл книги. Надо любить. Надо не бояться любить.

  P.S. Все приведённые цитаты - из перевода Орлова. Я пробовала читать оба имеющихся перевода, Орлова и Цывьяна, и остановилась на первом. Второй хотя поживее и покрасочнее, но не такой трогательный, в нём почему-то меньше этой светлой грусти, которая так меня привлекла. Я даже статью нашла, в которой рассуждают о близости этих переводов к оригиналу, если кому интересно, вот ссылка.

  67

  1,3K