Рецензия на книгу

• 

  Аноним31 августа 2015 г.

  Традиция духовного беспокойства, — она была у Иосифа в крови, это она определяла близкую ему жизнь, мир и поступки его отца, и это ее узнавал он, когда бормотал стихи клинописной поэмы:
  Ты почему вселил в Гильгамеша тревогу,
  Сына зачем наделил ты душой мятежной?

  Солнце - раскаленный огненный шар в небе. Аж глазам больно. До самого горизонта пустыня - рай для скорпионов и гибельное место для человека. В жарком воздухе дрожат миражи. Картины прошлого поднимаются из пыли и в пыль же возвращаются, вечный круговорот, вечное повторение и вечное возвращение.

  Иаков бредет по пустыне. Или ему только снится это? Как понять, где сон, а где явь в этом странном мире? Остается только довериться богу, уж он то не подведет. Итак, Иаков упорно бредет вперед, переставляет ноги одну за одной, одну за одной. Только так и можно пересечь пустыню. Впереди мелькает чей-то силуэт. Можно прищуриться, закрыть воспаленные глаза от песка и солнца и посмотреть, кто же там ожидает впереди, усевшись на камень и свесив одну ногу вниз. А можно просто двигаться в любом направлении и все равно оказаться у этого камня, на котором сидит некто. Некто этот - обладатель прекрасного тела, прекрасен торс его, прекрасна нога... вот только голова подкачала, ведь на прекрасных плечах юноши покоится отвратительная собачья голова с близкопосаженными злобными глазками. Чего хочет от Иакова этот сын нетойженщины? Для чего он сейчас сидит перед ним и рассказывает о своем рождении?

  Очень много текста...

  Ох, если бы знал Иаков, что это не просто сон, что не бывает просто снов в этом мире, переполненном сплошными повторами библейских сюжетов. Да, когда простые люди примеряют на себя старинную историю, она теряет налет грандиозности, но не перестает существовать и, тем более, не перестает случаться. Вот и с Иаковым случилось. Предупреждал его песиголовый юноша, но не услышал умудренный годами мужчина, не внял предостережению, а потому получил одну жену вместо другой. Благо, свадебный наряд все укрыл и спрятал, а ночная тьма только подыграла обману. Великая насмешница судьба... и великое горе Иакова, обнаружившего утром в постели вместо возлюбленной Рахили косоглазую Лию. И как знать, не случись этого подлога (с примесью слова "подлый" разумеется), может и сложилась бы его жизнь совсем иначе, притом настолько иначе, что Манну и говорить было бы не о чем. Воистину, могло быть и так.
  

  
  Прошлое - это колодец глубины несказанной. Не вернее ли будет назвать его просто бездонным?

  И нет в мире ничего нового. Все, что случается уже однажды случалось. И вся жизнь человеческая состоит из сплошных повторов. Иаков обманул слепого отца и притворился своим братом, чтобы получить его благословение. Обман удался, хоть Иакову и пришлось покинуть отчий дом после этого неприглядной истории. Но ушел он не с пустыми руками, он унес с собой его благословение, а это по тем временам очень немало. Но затем Иаков сам оказался в роли обманутого, когда ему подсунули Лию вместо Рахили. И хотя Иаков не был слеп как отец, но он был ослеплен счастьем и ночной темнотой. И тоже после этого обмана Лия не ушла с пустыми руками. Она нарожала Иакову много детей и на всю жизнь осталась его первой женой. Казалось бы, круг замкнулся, ужасный Уроборос укусил свой хвост и успокоился, но не все так просто. Вообще, со временем никогда не бывает просто. Вот и здесь пойди разберись. То ли все уже произошло, то ли происходит прямо сейчас, то ли произойдет в будущем. А может и вовсе нет никаких различий между этими временами. Иначе, как быть с тем, что раб Елиезер говорит о себе как о том, кто видел самого Аврама. Как такое возможно, если Аврам жил за тысячи лет до Иакова и Иосифа, но вот Елиезер здесь, рядом с ними и говорит о тех временах как будто был там. Сумасшедший ли он? Обманщик ли он? Не думаю, что это можно так легко объяснить.

  А вот еще одна особенность. То самое благословение, которое Иаков обманом вырвал у своего отца, не покинуло его даже когда обман раскрылся. И практически так же много лет спустя (и даже не в этой книге) Иосиф выпросит у Иакова свадебное одеяние Рахили. Все горести и радости в жизни Иакова вытекают из его чрезмерной любви к Рахили. И хотя в этом сугубо мужском мире женщина практически нет места, Рахиль отличается от всех остальных так же, как светлый весенний день от зимней стужи. Любое ее упоминание не обходится без уточнений ее красоты, ума и доброты. О, милая Рахиль, на кого ты покинула Иакова и сыновей своих? На кого же ты их оставила?..

  Если перевести взгляд на Иосифа, то поначалу будет не за что зацепиться. Сладкоголосый Иосиф. Наивный Иосиф. Прекрасный Иосиф. Раздражающий Иосиф. Умный Иосиф. Неумеющий молчать Иосиф.
  Мальчик, прочно застрявший где-то между шаловливым ребенком и самонадеянным юнцом, уверенный в том, что все вокруг любят его сильнее, чем себя. Как же он раздражает в этой своей самоуверенности. И все эти его сны о том, что остальные братья склонятся перед ним, а он будет в центре. Или о том, что бог вознесет его к себе и сделает великим. Я недоумевала, как можно быть таким самонадеянным глупцом. Но одного у Иосифа не отнять, он прекрасно умеет управляться со словами. Его рассуждения были восхитительны во все моменты.

  Вторая книга оказалась для меня самой острой и трагичной из всей тетралогии, хотя в ней удивительно мало событий и развития сюжета по сравнению с остальными частями. И все же именно она мощнее всего ударила по мне. Во-первых, меня глубоко тронула проблема, с которой столкнулся Иаков - слишком сильная любовь к своему ребенку (притом перенесенная на него во многом из-за чрезмерной любви к жене) это... даже слов подобрать не могу. Для Иакова это было опасно по многим причинам (ревнивый бог, ревнивые братья Иосифа, сам Иосиф). Именно эта чрезмерность в отцовских чувствах и породила в душе мальчика сумбур, приведший его к падению в пустой колодец. Как можно не убедиться в собственной уникальности, если день ото дня быть любимчиком и во всем получать преимущества, оставляя братьев только скрежетать зубами от злости? У бедного паренька не было ни шанса. И то, что Иаков прекрасно понимал всю плачевность этой ситуации меня впечатлило, поскольку слепая одержимость сыном не сделала бы ситуацию настолько острой. Но он действительно понимал и видел, куда это все ведет. Он чувствовал как негодуют остальные его сыновья и ничего не мог поделать со своими чувствами. Он потакал Иосифу, он потакал себе. Просто поразительно, ведь Иаков показался мне человеком с удивительно мощным внутренним стержнем...

  Один из самых сильных моментов всей истории (и я говорю сейчас не только о второй книге!) это тот день, когда Иосиф (изнывая от желания все же рассказать братьям свои сны) обманом заманивает к ним отца во время обеденного отдыха. Итак, они весь день работали в поле, они устали, они хотят просто отдохнуть и они никак не хотят слушать надоедливого братика-доносчика, который опять затеялся (по их мнению) посмеяться над ними. Но что же делать Иосифу? Ведь ему так хочется поделиться картинами своего величия... О, Иосиф очень изворотлив, его разум с легкостью находит решения для подобных ситуаций. Он заманивает на этот полуденный отдых отца, зная, что при нем братья ничего не смогут сделать. И бедный Иаков (слишком поздно осознавший, куда ведет этот "невинный" разговор его любимчик) вынужден выступать своеобразной декорацией, прекрасно осознавая, насколько нечестно и гадко по отношению к другим своим детям он сейчас поступит. Да, он пожурил Иосифа для виду. Но даже это было сделано исключительно с целью защитить его от возможной мести. То, что Иосиф в конце концов оказался в колодце, ничуть меня не удивило. Напротив, я была крайне удивлена, что он протянул так долго. Кстати, о колодце. Выше я уже говорила о том, насколько все повторяется в жизни Иакова, так вот, Иосифу тоже не удалось этого избежать. В колодце он проведет три дня и после этого для него начнется новая жизнь, поскольку для старой жизни он будет мертв. Затем, когда период его жизни в доме Петепры будет окончен, он опять окажется в "колодце", только теперь он проведет в заключении три года. Повтор, но не зеркальный, а чуточку другой. И если Иаков в свое время не разгадал эту особенность, то Иосиф очень остро ее чувствует. Не знаю, с первого ли дня попаданию в тюрьму, но он точно знает, когда судьба вытащит его на свет божий для еще одной обновленной жизни уже рядом с фараоном.

  Третья и четвертая части слились для меня в одну, не могу их разделить при всем желании, потому что это одно сплошное становление Иосифа как взрослого мужчины. Медленное и поступательное превращение из самонадеянного юнца сначала в очень умного и осторожного юношу, а затем в зрелого и прекрасного в своей доброте мужчину. То, как он прислуживал в доме Петепры, избегая приставаний госпожи и борясь с собственными чувствами к ней, меня тронуло. Эта верность своему господину, верность обещанию заботиться о нем, верность богу, в конце концов... это было очень сильно и очень правильно. И хотя поначалу (еще только добираясь до Египта с караваном торговцев) он еще не был в состоянии избавиться от своих замашек божьего избранника, после попадания в дом "друга фараона" он сразу же начинает меняться. Он открывает себя заново, он слушает то, что говорят ему другие, он учится уважать их чувства, он учится быть милосердным... это настолько прекрасно, что меня переполняла нежность пока я это читала. И если его история в доме Петепры нетороплива и размеренна, то с момента суда время меняется и стремительно несется вперед, увлекая за собой и читателя. Теперь Иосиф твердо знает, чего хочет от него бог и в каком направлении ему стоит двигаться, он буквально чувствует собственную судьбу, которая не заставит его долго ждать. Вот он рядом с фараоном, фот он Иосиф-кормилец. Человек, собравший и сохранивший еду, человек, приумноживший богатства Египта, человек, поднявшийся так высоко, что его браться действительно пришли к нему на поклон, хоть и не узнавая его.

  Не знаю, с чем связано желание бесконечно говорить об этой истории. Не могу объяснить, почему мне настолько понравилось. Я даже не в состоянии как следует изложить все свои соображения о той безупречности, с которой Манн жонглирует героями, временем и прочими декорациями. Взять библейский сюжет и превратить его в нечто столь мощное, очень трудно. Даже представить не могу, сколько вспомогательного материала пришлось переработать для этого. Иаков стал моим любимым персонажем, наверное, поэтому о первой книге больше всего текста. Иосиф-юноша раздражал меня до безумия, мне самой хотелось придушить этого маленького гаденыша и закопать его где-нибудь. Иосиф-мужчина поразил меня в самое сердце, я восхищалась им, я переживала за него, я плакала вместе с ним, а потом вместе с ним смеялась сквозь слезы, когда он наконец вновь встретил отца, перестав быть для него вечно-молодым и погибшим сыном. Серьезно, в момент встречи у меня дрожали руки, потому что я боялась, что сердце Иакова не перенесет этой радости. И то, как они стояли поодаль ото всех, голова к голове, их диалог не шепотом, но и не во весь голос... Ах, сколько ни говори об этой истории, все будет мало.

  12

  248