Рецензия на книгу

• 

  Аноним28 августа 2025 г.

  В некоторой степени удивлён самому себе, потому что я самым положительным образом впечатлён этой книгой. А ведь она ужасна, противна, сквернословна, цинична, депрессивна, глумлива...

  Но, несмотря на все эти эпитеты, книга восхищает!

  Во-первых, с лёту поразила стройность, чистота и одновременно простота языка автора.

  Пожалуй, со времен чтения Стругацких такого приятного на слух языка книги давно не слышал.

  Сразу стало понятно, что книга написана великим мастером.

  
  Антон подошёл к полкам, положил руку на вспучившееся от влаги дерево. Здесь справа когда-то блестели золотыми корешками Библия, Апостол, Добротолюбие, сборники катехизисов, кондаков и акафистов. Ниже стояли тома «Истории» Карамзина, сочинения Соловьёва, труды Леонтьева, Хомякова, Аксакова, Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Достоевского, Белинского, Некрасова, Писемского, Островского. И все они – тяжёлые, в красивых тиснёных переплетах – были «с ерами и ятями», – как, посмеиваясь в подкрученные усы, говаривал покойный отец.

  Повествование льётся, как уверенный водный поток в русле равнинного ручья, журчит и переливается солнечными бликами, и если спотыкается в пути о камни, то легко их обходит и неумолимо несётся дальше.

  Да, при этом исключение в чистоте языка составили несколько частей книги, в которых построение фраз очень специфично, например:

  
  Я тега ега модо гадо. Я тега ега могол гадо дано. Я тега могод нога ега модо. я тега модо воро нора мого. я нода поро нега гено раты варо пото моро шоры варо ера гора тиак его ноза рота пора во ло не го его поpа cапа поpе его pето маpо его шоpа пеpо не го ке-то геpо ма то pето ма на не го pане иpа его оле нога поpо аво тиpо аго неpо шоpа миpо ти ак на го зо ло xого во ла его ке но ку не поpа cима ваcа го ша до ге его ка но жо ло шу ке аго ма на тиpо его поpы чаcы cано еко уце ка но еxу до ла по ти миpо не гу уке ваcо ане кено пеpе не го ше но егу ке но xоpе шо ге не го аво не ко пеpе не ми пиpа ми ло pено аво миpа до ло го не поpе ке но уке миpо аво неpо шо ге но го аво що це упо xолы ваcе ке но аке пеpо не го пеpо миpо шо ге но ге не го ге но удо ваpа не го но го що ге куpа узо не жо би та миcа ва па еcы жи та миpа cиты ваcа ке ни миpа боpо то гы ва же его има ипа доpа по то
  

  Но подобные части мы отнесем к другому достоинству книги: смелый и необычайно умелый эксперимент с формами языка. Кроме таких откровенно отчаянных экспериментов есть более доступные пониманию, но весьма авангардные элементы, типа целой главы такого плана:

  
  нормальный детсад
  нормальная воспитательница
  нормальная столовая
  нормальные котлеты
  нормальный компот
  нормальные раскладушки
  нормальные обручи
  нормальная прогулка
  нормальные игры
  нормальный праздник
  нормальные флажки
  нормальная музыка
  нормальный Ленин
  нормальные песни
  нормальный танец
  нормальные стихи
  нормальные подарки
  нормальные родители
  нормальные ботинки
  нормальные штаны
  нормальный подзатыльник
  нормальная осень.....

  Насыщенный литературный винегрет, «пасхалки» и пародии! Как потрясающе Сорокин обыгрывает известные стихи в главе со стихами о временах года или в коротких рассказах седьмой главы? Сюда же гармонично вписываются собственные стихи автора, вполне сопоставимые по уровню с творениями тех мастеров, которых он пародирует.

  Но циник и оболтус, пародист Сорокин может быть и таким, красивым и лиричным:

  
  Что может быть прекраснее первой любви? О каком другом чувстве можно писать так много и подробно и в то же время не сказать ничего? Неподвластно оно перу, бумаге и расчётливому писательскому уму, не держится в ровных типографских строчках, не живёт в толстых пропылившихся томах.
  Так где же оно?
  В глазах, в лицах, смотрящих друг на друга, в руках, сплетённых и не могущих разъединиться, в сердцах, бьющихся в едином порыве.
  

  Эх, хотелось бы всю книгу впихнуть в этот отзыв в виде цитат!

  Помимо филигранного мастерства филологии и лингвистики, на мой взгляд, в романе присутствует и другая грань, заслуживающая внимания и одобрения. Написанный в самые застойные годы времен позднего СССР, он точно передаёт атмосферу «соцреализма», но не того, который являлся официальной культурной обложкой, а того, в котором реально жили советские люди — серость, скудость, цинизм, грубая изнанка парадной стороны жизни, которая и была настоящей жизнью. Вывод такой делаю не по чужим «антисоветским» источникам, а на основании личного опыта, ибо довелось в те времена жить самому.

  Прошло уже некоторое время после прочтения сего оригинального произведения, а мысли всё возвращаются к этому небольшому, но невероятно яркому и насыщенному произведению, этому шумному фейерверку в мире современной литературы.

  Современной? Вполне. Темы ещё далеко не исчерпаны. Признайтесь, и сегодня каждому достаётся есть свою собственную норму.

  12

  234