Рецензия на книгу

• 

  Аноним23 августа 2025 г.

  Шелуха и крошки

  Дисклеймер: много букв, критиканства и негодования. 

  С момента прочтения первой книги прошло немногим меньше семи месяцев, но каким приятным открытием было обнаружить, что события были достаточно свежи в памяти, а в рецензии содержались обширные характеристики персонажей, над динамикой развития которых удалось подумать. Так что в большей мере это будет не то чтобы отдельный отзыв/рецензия, а больше некоторый ретроспективно-перспективный анализ.

  Если резюмировать общие впечатления, получается следующее: "Прикосновение разрушения" - пубертатно-подростковый роман, в котором существуют две отдельные линии повествования: первая призвана нагонять жути рандомными событиями, разбавляющими интимную жизнь персонажей, а вторая служит яркой иллюстрацией воплощения влажных фантазий об искрометном, ярком романе с заявкой на самую сладкую и долгую любовь, которую только можно представить.

  Дабы всякий раз не долго думать над обоснуем, автор придумал для второй части универсальный ответ:

  
  – Ты станешь моей царицей, – решительно произнес Аид, словно пытаясь убедить самого себя, что это правда. – Это предсказано мойрами.
  

  Мойры - это буквально воплощение воли создателя, вот как предсказано, так и будет, и никто, даже олимпийские боги, не в силах обойти и объехать препятствие в виде того, что было ими нашептано, а герои заботятся о том, чтобы читатель вдруг не позабыл об универсальном ответе. Статистики ради, упоминаются мойры в каком-либо контексте 32 раза, из них 14 случаев относятся к отношениям Аида и Персефоны.

  При этом всякого рода высокие чувства между этими двумя персонажами сводятся к сексу, сексу и еще раз - сексу. Не уверена, насколько точны были мои подсчеты, поскольку во время прочтения я не вела учет финишей этого марафона, но, если искать по определенным словам, выходит неутешительное количество в 14 раз упоминания, из них 9 - непосредственно описание сего действа. И поначалу читать их было еще возможно, но затем, когда они стали заменять сюжет, уже как таковую оригинальность потеряли. Все бы ничего, если бы они занимали по полстраницы, но автор с таким наслаждением смакует их, что они занимают объем в полторы-две, а иной раз в три страницы. Таким образом у меня сформировалось ощущение, что, поскольку какими-либо действительными поступками ни Аид, ни Персефона не собираются подтверждать свои чувства, то базовое состояние в их отношениях - горизонтально-вертикальное положение душевного единения и одновременного заканчивания.

  Дабы оправдать необходимость продолжения не только желанием воплотить разного рода фантазии, сюжет, как ни странно, не строится исключительно на постельных сценах, а явно намекает плавным огибанием, что иметь с ними ничего общего он не желает. Оттого существуют такие события, которые включают в себя истории с травлей абьюзера Апполона, сталкингом неудачника Пирифоя и некрологом Лексы. Единственное, что как-то глобально влияет на сюжет - это противостояние Персефоны и Деметры, тогда как ранее перечисленные события просто разбавляют коктейль душевных излияний, истерик и ревности. Ощущение, что книга написана не про отношения богов, а про подростков, полагающих проявление ревности явным признаком альфачности.

  Кстати о ревности, всякий раз, когда в тексте существует малая вероятность того, что Аид обратит внимание на любую особь женского пола, у Персефоны подгорает все, что только может:

  
  ... может ли его молчание быть связано... с желанием сохранить в секрете подробности его прошлых романов?.. Скольких женщин любил Аид? Остались ли у него чувства к кому-то из них? Приводил ли он их в постель, что теперь делил с ней?
  

  Настолько эти мысли жгут изнутри, что на них реагирует неконтролируемая имбовая магия, способная даже Аида скрутить в рогалик:

  
  – Не видел необходимости? – повторила Персефона, и плющ на стенах стал еще гуще и зацвел... – Ты обеспечил эту женщину жильем, дал ей работу, и раньше ты с ней спал...
  ...
  – Ты все еще любишь ее?
  

  Но, стоит отдать Персефоне должное, она истово верит в предназначение стать воплощением доброты ко всем страждущим, поэтому легким мановением руки бывшую соперницу Левку превращает в союзницу за крышу над головой и возможность горбатиться в новом мире. С остальными обездоленными и униженными дела обстоят еще проще, чем в первой книге: они за случайную ласковую улыбку готовы превозносить богиню и раздувать без того непомерных размеров эго:

  
  – Я буду работать на вас бесплатно, – заявила та. – Пожалуйста,Персефона. Я не хочу оставаться здесь без вас.

  Или, например, иной вариант чистого лебезения:

  
  То, что они увидели, заставило их резко остановиться. По обеим сторонам коридора выстроились работники, которые вышли из своих стеклянных офисов, чтобы поприветствовать Персефону. А еще там был мужчина, фотографировавший их.
  

  Как бы там ни было, а самомнение Персефоны ярко иллюстрируется пробиванием потолка в моменты угроз Деметрию, потому что он позволил себе пригрозить увольнением, если она не захочет интимную жизнь с Аидом в статье выложить:

  
  – Послушай, Персефона, без обид, но когда передо мной стоит выбор – спасать мою собственную задницу или твою, я выбираю свою.
  – Вы об этом пожалеете, Деметрий.
  – Окажи нам услугу, Персефона. Прекрати посылать своего бога решать твои проблемы.
  – Вы думаете, Аид будет разбираться с вами?.. Нет. Вашу судьбу буду крушить я.
  

  Кстати, про мощные "Новости новых Афин": если в первой части цикла там еще числились в штате два несчастных низкопробных журналюги, то теперь на фоне высокопроизводительной Персефоны в амплуа расследовательницы сплетен они попросту перестали котироваться. Только Елена заполняла белый шум в описаниях трудовых будней.

  Также помимо посмевшего дерзнуть на святое Деметрия обычно нормальная самооценка Персефоны восстает всякий раз, когда разговоры заходят за царство мертвых:

  
  – Большинству из них рассказывали, как ужасны подземное царство и его властелин, так что, когда они умирали, им было страшно отправляться сюда.
  Это возмутило Персефону – по большей части потому, что подземное царство не было местом, которого стоит бояться. Но она также обнаружила, что злится на Аида – за его бездействие и нежелание изменить такое восприятие царства и его самого.

  Невозможно еще раз не обсудить фигуру великого и ужасного олимпийца. Под маской филантропа, миллионера, модели порно-журнала скрывается тонко чувствующая натура, которую можно порезать на пацанские цитаты с мемом "Ауф, братан":

  
  – Аид, я серьезно. Я хочу знать твою самую большую слабость,самый глубокий страх, самое ценное твое сокровище.
  Выражение его лица стало серьезным, и он взглянул на нее с такой страстью, от которой у нее внутри все содрогнулось.
  – Ты.
  

  Так и вижу: "Для него эта малыха - слабость, страх и сокровище".

  А если серьезно, то за целую книгу из хоть мало-мальски пугающего антагониста он превратился в обычного без памяти влюбленного подкаблучника:

  
  – Как ты можешь теперь хотеть жениться на мне? После того, как я тебе отказала?
  – Я всегда буду хотеть жениться на тебе, потому что ты всегда будешь для меня той, в ком я вижу свою жену и царицу.

  Судя по всему, все эти комплименты, восхваления Персефоны должны заставить наивного читателя решить, что вот она - любовь в чистом виде, но на самом деле это все еще попытки уравнять разные весовые категории посредством унижения одного из участников:

  
  

  – Ты сегодня так прекрасна. Я тебе уже говорил?

  – Еще нет. Повтори.

  – Ты прекрасна, моя дорогая.

  Больше любовных признаний больше богу признаний, пожалуйста. Этого недостаточно, чтобы понять, насколько сильно Аид хочет раствориться в Персефоне, поэтому:

  
  – Персефона. Я бы выбрал тебя снова тысячу раз, будь прокляты мойры, – произнес он, смеясь. – Пожалуйста... стань моей женой,правь рядом со мной, позволь мне любить тебя вечно.
  

  Публичная порка Аида продолжается на протяжении всей книги. Он извиняется чаще, чем кого-либо наказывает, и подстраивается под желания Персефоны: захотелось ей лично приветствовать души в царстве мертвых - пожалуйста, любимая, будь вместе со мной, неуверенным плебеем.

  Как итог будущего этой пары в рамках цикла - это просто нездоровые отношения, в которых один из-за низкой самооценки ждет, что его кинут, а второй жаждет быть настолько близко и часто вместе, пока либо не задохнется один из них, либо не отсохнет рабочий инструмент. Даже договариваясь говорить, обсуждать что-либо, они все равно не могут ясно изложить мысли, не перекладывая ответственность друг на друга:

  
  – Меня обычно мало кто хочет видеть в больнице, Персефона.
  – И это твое оправдание?
  – А какое оправдание у тебя? Ты никогда не говорила мне...
  – Я и не должна говорить тебе, что ты нужен мне рядом, когда моя подруга умирает. А ты ведешь себя так, словно это... так же естественно, как дышать.

  Вместо вывода хочется отметить, что первая часть хотя бы содержала в себе мимокроводильцев, с которыми Персефона могла взаимодействовать регулярно и создавать видимость отсутствия сияния несравненности, при котором остальные растворяются на атомы. Во второй части количество персонажей значительно сократилось: одних просто решили не описывать, вторых убрали очумелыми ручками, и с учетом этой динамики в третьей книге кроме Гекаты, Персефоны, Деметры и Аида не должно остаться никого, хотя в необходимости первой я также сомневаюсь. Последний должен будет надеть ошейник с именем любимой богини, а всемогущая Персефона - по меньшей мере спасти мир от разрушения, дабы оправдать все те чудеса, в которых они уже приняли участие.

  2

  77