Рецензия на книгу

• 

  Аноним16 августа 2025 г.

  Ее завтра наступило

  Работа Арнхильд Лаувенг попадалась мне во всевозможных списках в духе «Книги с самыми необычными названиями». Согласитесь, название и правда нетривиальное. Несколько лет я с любопытством посматривала в сторону этой книги, примерно представляла, о чем она, но не более. Если бы не решение проредить список нон-фикшена, который мне хотелось бы когда-нибудь прочесть, я бы вряд ли в обозримом будущем взялась за нее – и совершила бы ошибку.

  Человеческая психика – территория, которая, по всей видимости, никогда не будет исследована до конца. Это пугает и завораживает одновременно. «Завтра я всегда бывала львом» примечательна главным образом тем, что здесь рассказывается история борьбы с шизофренией пациенткой, которая выздоровела – и смотрит на происходившее с ней как с позиции больной, так и с позиции человека, стоящего «над» ситуацией. Человека, который может помогать таким людям не просто потому, что обладает профессиональными компетенциями, но и находился по обе стороны баррикад (если тут уместно это слово). Между тем автор не дает каких-то четких рекомендаций, потому что универсального рецепта, несмотря на совокупность симптомов, объединяющихся в картину болезни, не существует: то, что подойдет в одной ситуации конкретному человеку, может оказаться губительным для другого в похожей. Арнхильд просто рассказывает о своем опыте: как болезнь давала о себе знать в самом начале, как протекала в острые и «тихие» периоды, какие чувства по этому поводу испытывала сначала девушка-подросток, а после – молодая женщина, и… даже то, чем она руководствовалась, совершая действия, кажущиеся нам проявлением самого настоящего безумия. А ведь Арнхильд не делала ровным счетом ничего, что не имело смысла! Наоборот, самые «бессмысленные» ее действия имели основания – правда, в искаженной болезнью системе координат.

  В какой-то момент она, мыслящая и отдающая себе отчет во всем, что делает, оказалась заложницей собственной психики. Вот что, на мой взгляд, страшнее всего: не забытье, не помрачение – а то, что ты как будто стоишь за толстым стеклом, кричишь и разбиваешь кулаки об эту преграду без шанса освободиться и быть услышанной. Долгое время. Это чем-то похоже на одержимость из фильма ужасов, только в качестве демона выступает собственная психика.

  Не раз Арнхильд акцентирует наше внимание на том, что больному человеку как раз необходимо быть услышанным. Что симптом – это не только «красная лампочка», но и способ адаптироваться к действительности, который используется таким человеком, потому что все остальные недоступны. Понимать это важно, главным образом, медицинскому персоналу, работникам социальных служб и родственникам больного. А если мыслить шире – то и всем нам. Люди, страдающие психическими заболеваниями, зачастую подвергаются стигматизации: их часто боятся, от них не знают, чего ждать… Но этот ярлык может хоть немного поблекнуть, если для каждого станет очевидно: если нельзя предугадать, что сделает такой человек, то хотя бы можно понять, почему он так поступил. Путь к выздоровлению нелегок. Часто и вовсе невозможен, однако при любом раскладе наилучшим способом взаимодействия с пациентом будет сотрудничество. Это не значит, что не нужно ни в чем ограничивать человека, который может причинить себе или другим вред, и потакать ему. Конечно же, это не так! Но уважение к личности, которая и без того подвергается колоссальному давлению, а также создание максимально понятной и предсказуемой обстановки могут творить чудеса. Несколькими примерами из своей биографии Арнхильд доказывает это. Хотя, конечно, есть в ее истории эпизоды, вызывающие боль в сердце. Взять хотя бы случай, когда у нее отбирали единственную на тот момент «соломинку» – игрушечного медвежонка. Читавшие поймут, о чем я, и, уверена, согласятся, что так нельзя.

  Автор подчеркивает значение обычной искренности. Каким бы доброжелательным ни был медицинский персонал, больной рано или поздно почувствует, что сиделка или врач просто отсчитывают время, проведенное рядом с ним, и будут счастливее в другой обстановке. И это нормально. Арнхильд не требует какого-то особого, нарочито любезного отношения; достаточно быть честным с тем, кому хочешь помочь (или просто берешь и помогаешь – без обнадеживающего, с оттенком дружелюбия «хочешь»). Честны мы с теми, кого считаем личностью. Вот та красная нить, которая просматривается чуть ли не в каждом абзаце: я человек, я была человеком, я человеком осталась, я буду человеком, моя «человечность» никуда не исчезала все это время.

  Несмотря на то, что книга мне понравилась, интерес в процессе чтения был неровным. Я залпом «проглотила» первые несколько глав. Принцессы и драконы, которых рисовала Арнхильд, меня и вовсе заворожили. Жизнь – лучший художник, и я в этом убедилась в очередной раз: если бы эта книга была художественной, описание рисунков я сочла бы просто великолепной метафорой, отражающей меняющееся состояние Арнхильд. Лучше и не придумать. Но, к сожалению, автор пережила все это в реальности. Некоторые главы дались труднее, однако я почерпнула что-то важное для себя практически из каждой.

  Да, сейчас Арнхильд, которую во время чтения не раз хотелось обнять и выслушать, лев. Храбрая, мудрая и сильная львица в шрамах, которые уже никогда не исчезнут. Я рада за нее и благодарна за столь откровенный рассказ.

  16

  338