Рецензия на книгу

• 

  Аноним11 августа 2025 г.

  Отрывок из статьи по Арто ("театр и чума: метафора или реальность?")

  По Лакоффу, метафора – это не нечто маловажное, явление исключительно лингвистического, языкового порядка, которым можно пренебречь. Метафора лингвистическая – узкое понятие метафоры. Метафора как нечто всепронизывающее и тотальное – широкое понятие метафоры. Для Лакоффа важно широкое понимание метафоры.

  Метафоры структурируют наше мышление и нашу реальность. Метафора – в первую очередь когнитивный феномен, влияющий на мышление человека. Кроме того, важное следствие: метафоры влияют на принятие решений. Метафора может влиять как и на осознание проблемы, поиск альтернатив, выбор из них наиболее предпочтительной и на принятие решения в итоге.

  Но особенно метафорическое мышление плодотворно для формирования множества альтернатив разрешения кризисной ситуации. Арто предложил метафору театра как чумы самым продуктивнейшим для театра образом. Эта метафора появилась, когда она была нужна, ведь есть мнение, что в кризисные периоды особенно влиятельными оказываются метафоры, которые появляются на свет с целью устранения этого самого кризиса. Таким образом, эта метафора предлагает одно из решений театрального кризиса.
  Метафоры могут быть совместимыми (относятся к синтактике) и согласованными (относятся к парадигматике). Метафора чумы не формирует общий образ по сравнению с другими театральными системами – просто потому, что о чуме из театральных теоретиков 20 века никто больше не пишет, кроме Арто. Но метафора театра как чумы соотносится с общим пониманием театра и попыткой нахождением «чумного» состояния театра в различных театральных концепциях и системах. Поэтому эти концепты чумы у разных теоретиков – не совместимые, а именно согласованные. Это театральное расшатывание границ мышления. Отсюда для нас следует важный вывод, что концепция Арто не эпатажная, она просто борется с ритуализацией собственного мышления.

  Как мы уже говорили, Лакофф и Джонсон – сторонники эмпиризма (также, в книге звучит понятие «эмпирических гештальтов»), а значит видят корень метафорического мироощущения первоначально в бытии в мире. Чума как исторический феномен – базис, театральная чума – надстройка. (Но театр сам по себе ни в коем случае не надстройка!).

  На каких позициях стоит авторка театральной части статьи? Я вижу систему Арто как субъективизм, который для последователей Арто (меня) вроде должен быть одет в маску непререкаемого объективизма, но на деле я на стороне теории «феерии эмпиризма». Арто не за «тело без органов», по Делезу, а за тело, у которого вся душа располагается без остатка в органах, которые чутко чувствуют мир, и кроме органов и их театральных впечатлений, ничего в мире больше нет, так что это тело, которое до болезненности хорошо знает, что такое вообще обладать органами.

  Важное уточнение: театр и чума имеют различные эмпирические основания. Театр – это одно, чума – другое. Но в метафоре они встречаются, и это пресечение двух концептов достаточно плодотворно. Какое отношение у нас? Мы фиксируем в словах свое ощущение этой театральной метафоры (с которым историческое понимание чумы неразрывно), и говорим свое слово о метафорике Арто.

  8

  108