Рецензия на книгу
Oona & Salinger
Frederic Beigbeder
dimi2414 августа 2015 г.Хорошая, искренняя, биография отношений «верных друзей».
Несмотря на свою прозаичность, и в чем-то даже легкомысленность – это хорошее, журналистское расследование, с явно выраженным ироничным и авторским стилем, которое, тем не менее, еще больше украшает его. Из этой истории, мог бы получиться великолепный, документальный фильм (о чем, автор и намекает, но так и не решается постучать в дверь дома Селинджера), но получилась великолепная книга истории «человеческого магнетизма», который, просто помогает «жить» в этом мире. Это не «история любви», как данность, потому что, между Уной О'Нил (дочерью американского писателя Юджина О'Нила) и одним из крупнейших писателей ХХ века -Джеромом Селинджером – ее практически не существовало, а если, и была, то автор об ней не упомянул. Это история – непонятных, странных, параллельных, но все-таки близких «отношений», которые закончились лишь, когда обоих, уже не было в живых. Это история «тяги», «магнитности», и непонятного «влечения» людей, которые, тем не менее, давно находились в тесной, семейной связи с другими людьми. И встает вопрос: что пытался донести автор – их непонятные контакты в ранней молодости (которые, не закончились даже «половым актом»), или очень яркую любовь Уны О Нилл и старого и богатого Чарли Чаплина? Он поясняет «нравы» нью-йоркского «бомонда» 1940-х, или поясняет как «союзные» войска воевали во Франции? Он пытается понять «затворника» Селинджера, или дикий характер «Бешеной Ирландки»? А может, это все вместе, и по отдельности? «Любовь – это когда уже близко, но совсем еще не близко». Такими «терминами» оперирует автор, приводя слова самого Селинджера из его любовных писем: «я твой – Гитлер, а ты – моя Франция, и я тебя завоюю!», или «я не буддист, я – «унист». Два человека, которые, кажется, так, до конца, и не реализовали весь свой «потенциал», тем не менее, кажется, так ни о чем, и не сожалели. И стоит, соглашаться только с этим - страстное влечение, длящееся всю жизнь, но так, ни к чему и не приведшее, стоит всех старых, разбитых, фарфоровых пепельниц. И даже, если в нее Хемингуэй стряхивал свой пепел.
251