Рецензия на книгу

• 

  Аноним7 августа 2025 г.

  С-нежный ангел (рецензия duende)

  Поздний вечер. Телефон, словно мой милый браунинг — разряжен: из окна «стрелял» по воробьям, облакам. Ранил двух старушек: лежат в траве, и истекают наверно милыми улыбками.
  Страшно выйти на балкон и проверить..
  Стою в раздумье у книжной полочки: замечали, что иногда мы стоим у книжной полочки, с нерешительностью дуэлянта? То ли в воздух выстрелить, то ли в «шляпу» попасть, противника, грустно улыбнувшись, то ли.. приложить пистолет — к виску: вот удивится человек у барьера..

  Достал карий (с лазурными плечиками) томик с рассказами Набокова.
  Я иногда гадаю на Платонове и Набокове. Гадать на Платонове, так же экзистенциально опасно и безумно, как играть в русскую рулетку на дробовике: это… жутко. Поэтому я гадаю на Платонове не так часто.
  А вот на Цветаевой, Набокове..

  Вот и сейчас, тоскуя по моему московскому смуглому ангелу, я.. погладил рукой сизый томик Платонова (прости, Андрей, не сегодня, чуть позже умрём, давай?), и взял томик Набокова.
  Перелистнул его страницы, словно.. я по привычке вращаю барабан револьвера, с вложенной в него — пулей: в моём случае — закладка: алый кленовый листочек.
  Господи, Саша, до какого же бреда одиночества ты дожил, что тебя может убить… кленовый листочек! Или подарить - жизнь.

  И каково же было моё изумление, когда книга открылась на странице.. с таинственном ангелом, с неземными глазами?
  Как тут было не вспомнить моего смуглого ангела, с неземными глазами, чуточку разного цвета, цвета крыла ласточки на заре? На утренней.. и на вечерней.
  Таких глаз больше нет ни у одной женщины на земле.

  Перелистнул назад: рассказ назывался — Удар крыла.
  Я чуточку арлекин по жизни, потому нежно подыграл: приложил томик к груди, издал губами, грациозное — бух.
  Алый кленовый листик, выпал, не то из книги, не то из моей груди, и я упал на пол, слегка испугав моего милого Барсика.
  И замер. И я и Барсик и.. Набоков.

  Так и лежали все трое на полу. Первым ко мне подошёл Барсик. Робко, как.. ангел, крадётся к телу после смерти.
  Мой хвостатый и пушистый ангел подкрался ко мне как–то шёпотом, как партизан, лизнул осторожно, мой нос и щёку.
  Улыбчивой лапкой тронул мой нос: контрольный..
  Я не выдержал и улыбнулся: скучно было изображать убитого. Мёртвым наверно вообще, скучно быть.
  Быть может, это один из сильнейших мотивов того, что я оттягиваю самоубийство (повторное): на том свете не будет тебя, мой смуглый ангел, и рай будет полон лишь небесной молью, словно душный шкафчик в деревне у бабушки.

  Набоков написал экзистенциальный и предельно романтичный рассказ.. о встрече с ангелом.
  Каждый человек, хоть раз в жизни, но встречает ангела. Беда в том, что далеко не каждый человек понимает, что встретился с ангелом: это может быть человек, любовь, та самая дружба, дивная книга или мелодия, тот самый рассвет…
  Мне в этом плане повезло: я встретил Ту самую женщину, лучшую на земле: она — всё вместе: и лучшая книга жизни и та самая дружба и самая прекрасная заря и мелодия и любовь.

  Помните, как в романах Томаса Манна и Ремарка, одинокие души встречались в санаториях на вершине горы?
  Это по своему романтично и грустно. Но — по земному.
  А душа Набокова, как и душа Цветаевой, стремится упасть — в небеса.
  Быть может поэтому, многие читатели ставят невысокие оценки данному шедевру Набокова: они ждут банальной любовной истории между человеком и ангелом, и сталкиваются с чем-то.. экзистенциальным, но по сути, до предела романтичным: просто большинство привыкло к ложной и розовой романтике.

  Это не просто курорт в заснеженных горах: маленькое чистилище.
  И вот, в это чистилище, пребывает грустный человек. У него есть мрачная тайна (а у кого её нет? Человек без тайны, мрачной, почти что человек без души).
  У этого человека, погибла жена. Он приехал — чуточку развеяться. А потом.. застрелиться.
  Типично русский романтизм рандеву с любимым человеком. Дадзай бы оценил такую романтику.

  Меня очаровывает в Набокове, его талант, схожий с талантом Ференца Листа: они оба могли гениально импровизировать и смешивать многие образы искусства прошлого, создавая нечто совершенно новое, несказанное.
  Так, в данном рассказе, Набоков дивно смешал образы Демона, Лермонтова, и Ворона, Эдгара По.
  Ну и прошёлся ещё по Достоевскому: тихие, матовые нотки.
  Вы бы хотели оказаться на курорте, кишащем.. ангелами, как кошками, на турецком курорте?

  Страшно, да? Особенно.. если вы не видите ангелов, но чувствуете их.
  В том году был на Домбае, в снежных горах. И понял.. что стал чуточку бояться высоты.
  Забавно. В детстве и юности, с улыбкой блуждал по крышам, свешивался с них, на спор, держась лишь руками за ограждение, а сейчас.. я понимаю, что мне страшно и сладостно заглянуть в бездну: улыбчивая душа тянется в неё, как лунатик, держа за руку — тело (ещё одного лунатика).
  Вы когда-нибудь целовались над бездной? На крыше? На самом краю? Я целовался.
  И тут, на курорте, чуточку склонившись над бездной, я закрыл глаза, как при поцелуе и мои губы как бы поцеловались с милым именем моего смуглого ангела.
  Когда я открыл глаза — я ещё чуть-чуть склонился к бездне.

  Снова закрыл и поцеловал невидимого смуглого ангела..
  Очнулся я… нет, не в раю, и меня там не целовал реальный смуглый ангел, ибо прошло уже 10000 лет и все земные обиды, сомнения, морали, страхи и прочие маразмы и стены человеческого, уже разрушены и заросли нежной травкой и цветами.
  Очнулся я за миг до того, как сорваться в бездну: ещё бы пару секунд такого поцелуя с закрытыми глазами, и я бы.. просто потерял равновесие.

  Как вы думаете, какова вероятность того, что в ночном баре, вашим собутыльником будет — ангел?
  Если вы русский — то ваши шансы резко повышаются.
  Наш несчастный герой, с чудесной пушкинской фамилией — Керн (что дивно отсылает — посылает? —  читателя к известному стиху: я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, о смуглый ангел вдохновенья, о носик чистой красоты… простите, увлёкся.), томясь по умершей жене, выпивает в ночном баре со странным рыжеватым человеком, помешанным на Библии.

  Не каждый читатель, даже после прочтения рассказа, догадается, что это — тоже, ангел.
  Необычный ангел. Он верит в бога… он проповедует бога. Любит поговорить о боге, в ночном баре, в лучших традициях русских романов.
  Вот только.. и бог у этого странного рыжего человека — необычный. Цитируя строчки из Библии, читатель не сразу догадывается, что цитирует он строчки из книги Ионы, того самого, кто был проглочен огромным Левиафаном.
  Да, для нашего странного рыжего ангела, бог — именно это чудовище.

  Любопытный у них разговор в ночном баре. Русский. Чуточку не от мира сего.
  Один говорит о самоубийстве, а другой.. не отговаривает его, а словно в японском фильме, или романе, страдающий любовник, третий лишний.. с робкой улыбкой просит — посмотреть на это: как он покончит с собой.
  Словно речь идёт о занятии любовью, и третий лишний хочет посмотреть на то, как ангел прилетит и обнимет озябшую душу.
  Ну и какой русский разговор без любви?

  Несчастный Керн, поведал рыжему незнакомцу, что встретил на курорте прекрасную женщину — Изабеллу. И на миг, вся его словно бы вековая тоска, - рассеялась на миг.
  Внимательный читатель подметит грустную рифму образа: Изабелла, и лежащий в номере гостиницы, в чемодане — пистолет — парабеллум.
  Но наш рыжий незнакомец, фактически.. спаивающий нашего Керна и соблазняющий его на смерть, с улыбочкой говорит, что он.. не по этой части: не по девушкам.

  На самом деле, интересный мотив гомосексуальности потустороннего.
  Набокова, кстати, всю жизнь интересовала тема гомосексуальности, как крылатой расщеплённости души, её ирреального двойничества: для него это была прелестная ненормальность, на которую он смотрел с заворожённостью энтомолога.
  У Набокова и брат ведь был гомосексуалистом. Набоков даже в Анне Карениной умудрился разглядеть двух гомосексуалистов (с зоркостью энтомолога).
  А ведь тропинка мысли Набокова — чудесна.
  Мы же говорим о метафизической гомосексуальности: телесная, лишь робко и непоследовательно, и часто, ошибочно, следует ей.

  Гомосексуальность для Набокова в данной парадигме ангелов — это нечто зеркальное, отражающее наше естество тайное.
  Если наша душа имеет звёздную природу, то в любви души к милым звёздам, есть нечто гомосексуальное.
  Если моя плоть после смерти вновь станет травой и цветами, то в моей любви к моему смуглому ангелу, уже есть нечто нежно-гомосексуальное и спиритуалистическое: ведь у неё, нежное прозвище: травка. Как я могу не любить травку?

  Значит, ангел у Набокова, как живое зеркало, любит лишь себе подобное? Звёздное?  Ему нужно освободить душу человека, от вечно третьего, лишнего  — от плоти: т.е. — смерть.
  Кстати, это более чем свежая и иррациональная парадигма взгляда на ангелов: смерть — как акт секса, ангелов: раздеваемся до сияющего бессмертия, вместо одежды, сбрасывая — тело, на пол.

  Как всегда, Набоков верен своему пуантилизму символики, а-ля Сёра.
  Описывая очаровательную Изабель, он наделяет её внешность тенями крылатости: «крылом торчал гребешок в её волосах», «в пушистых глазах летала усмешка», «поздоровалась одним взмахом улыбки».
  Кто из нас не сталкивался с этим чудом, к которому так привыкла женщина, что уже не замечает порой, что это чудо  — к взмаху ресниц: у женщин, 1000 оттенков взмаха ресниц. Это целая тайная азбука какого-то древнего, эдемического языка.
  Эти взмахи и шёпоты ресниц — повторяют силуэты крыльев, летающих среди звёзд.

  Всё гениальное, и правда, просто: разве лыжи, не есть идеальный символ крыльев?
  Но Набокову этого мало. Он усиливает данный образ, христианской символикой: Изабелла взлетела на лыжах в синеву воздуха… и казалась — распятой.
  И тут у читателя складывается сам собой образ, которого нет в рассказе: а ведь это.. Голгофа. Любви.
  Гора и распятый: вместо креста — древко лыж, и ноги словно бы прибиваются к древку, и вместо гвоздей, ладони пронзают долгие и острые лучи палок лыжных..

  А посмотрите на эту прелестную строчку: Керн постоял в лиловых тенях и внезапно, знакомым ужасом пахнула на него тишина.
  Это после того, как Изабелла проехала мимо него и не остановилась.
  Такую строчку хочется погладить и поцеловать.. как фотографию любимого человека, в тоске по нему. Скажу больше — с такой строчкой хочется переспать (о мой смуглый ангел.. ты наверно думаешь, что я, как многие мужчины, стараясь избыть тоску и боль расставания, утешаюсь в объятиях других женщин, стараясь забыть тебя? Тебя забыть невозможно. Нет у меня других женщин и сплю я.. лишь с Барсиком и со строчками Набокова. Не ревнуй).

  Это же чистый Платонизм. Набокова — грешно слушать в аудио или читать мимоходом, иначе читатель воспримет только пенку сюжета и видимую рябь красоты.
  Убитый горем человек, находится в лиловой тени, словно в сумерках смерти, и тишина пахнула на него, привычным ужасом: словно безмолвие космоса разверзлось посреди дня.
  Страшна такая тишина у одиноких, думающих о смерти. Такая тишина приглашает и словно бы робко берёт нас за руку..

  Любопытно, как Керн смотрит на забаву с лыжами, словно бы.. со стороны, словно он уже не совсем человек: человек приставляет доски к ногам и наслаждается притяжением земли. Смешно..
  Так и кажется, что он посмотрит на руки свои и ноги и скажет с той же грустной улыбкой: какие они нелепые, боже мой..
  Почему у меня вместо крыльев — вот эти нелепые, идиотические ромашки рук и ветки осеннего клёна? Где мои крылья??
  Многие из нас знают, что человек в горе, чуточку умирает. А иногда и не чуточку, и когда приходит настоящая смерть, душа даже удивляется с грустной улыбкой: и вот этой смерти все боятся и о ней столько разговоров? Я пережила в любви — гораздо более мучительную смерть…

  Когда у Керна умерла жена, в ту же ночь, он последовал на тёмном переулочке за чеширской улыбкой проститутки.
  Это была его месть — богу, себе, любви..
  Это был нравственный суицид.
  В чудесном рассказе Набоков - Возвращение Чорба, есть похожая тема, но шахматист Набоков решил её в совершенно ином ключе, и проститутке там уготована совсем иная роль.

  В этом смысле, герой рассказа — своего рода лермонтовский (байроновский?) герой богоборец: он бросил вызов небесам и богу.. ибо они забрали у него солнце его жизни.
  Почти как у нас, правда, смуглый ангел? Глупые небеса и не менее глупая мораль, разлучили нас, и теперь у меня брезгливость ко всему небесному и моральному — человеческому. Земному, вообще. Погасли в небесах крылья ангелов, как лампочки в тёмном подъезде. Нет для меня больше ангелов — на небесах, лишь небесная моль. Одна ты — ангел. И небо моё. И.. бог мой. Всё иное, вместе с миром — к чёрту.

  Вторая часть рассказа более чем экзистенциальна. Пусть и нежно.
  Помните образ Левиафана, проглотившего Иону? А может.. некое чудовище проглотило этот глупый мир? Пусть и не физически. Ментально. Тьма повсюду…
  Утрата любви — как апокалипсис. Это мысль мне близка.
  Как там говорил Христос? Я есмь любовь? Мне кажется, что до нас не целиком дошла эта цитата: любовь — это Христос.
  Так всё встаёт на места: любовь тогда светит повсюду. Но если утрачиваешь любовь.. то теряешь и мир и себя и бога: гибель мира. Конец света.
  Когда просто утрачиваешь бога, всё же ещё живёшь. А без любви — ты даже и не существуешь.

  Наш несчастный Керн, не может уснуть по ночам: его мучают и плохо занавешенные шторы, через которые просачивается свет, и саднит его та тьма полыхающая, которая сияет в его душе и в судьбе мира, и от которой люди спасаются, изобретая музеи, творчество, убийства, мораль, путешествия: они словно бегут от чего то, и боятся просто остановиться и оглянуться: а что.. если их тогда поглотит огромное чудовище-Левиафан? Тьма и пустота жизни.
  Так странно.. некоторые строчки рассказа читались, как мои мысли, словно Набоков их подслушал. А их теперь многие могут прочитать. Стыдно..
  Нельзя так жить дальше: вместо будущего — чёрная стена. Я схожу с ума..

  Страшно, когда вместо будущего у человека — чёрная стена.
  Вы хорошо засыпаете? Я порой лежу и не могу уснуть, и чувствую, как тело моё покрывается прохладными мурашками, словно тихим, крупным снегом.
  Снег валит и валит в моей спальне. Вот и Барсика всего засыпало.. Или просто его замело лунным светом?
  Мне кажется, мурашек на мне выпало столько, что покрыло снегом на целую ладонь. Тяжело двинуться.
  Лежу под снегом мурашек и мечтаю о моём смуглом ангеле..

  Изабель, живёт в соседней комнате Керна. Такой же номер, сколько ему лет: 35.
  Это судьба? Может.. Изабель — ангел?
  За её стеной, ночью, слышна гитара и лай собаки..
  Или русские по ночам так развлекаются с ангелами, как.. с цыганами?

  Вам бы хотелось, что бы у вас за стеной жил — ангел?
  О, мой смуглый ангел, вот бы ты жил за моей стеной..
  Может мне снять квартирку рядом с тобой, на 23 этаже? Тайно..
  Я бы по ночам подходил к цветам и травке обоев, голый и нежный, с цветком розы, и приникал к цветам обоев — устами, сердцем и розой, и слушал бы, со слезами слушал бы, со странной смесью наслаждения и боли, как цветы стонут, как травка стонет..

  Я бы тоже стонал. Тихо, зажав рот рукой и.. опустившись по стене, как расстрелянный — на пол.
  Нас отделяло бы расстояние, размером с ладонь, и ты бы не знала этого.
  А потом, счастливая, со светом слёз на улыбающихся ресницах, ты лежала бы в постели, отвернувшись к стене.. ко мне, лежащему на полу, возле стенки..
  Мы были бы вместе: я бы протянул тебе — розу. И ты, словно бы что-то почувствовав, робко приложила бы ладошку к стене и прошептала моё имя..

  Герой рассказа — Керн, прильнув вот так же ночью к стене, услышал кое-что странное. Не стоны, разумеется. Это уже мой ад и рай.
  Что он там услышал? Ангела? Иногда ангелы влюбляются в женщин. Это даже в Библии есть: и сходили ангелы по лестнице небесной и брали в жёны дочерей человеческих.
  Набоков, милый энтомолог, описывает ангела не банально, как все привыкли, а как нечто чудесно-мохнатое, и даже — увечное (русалочка ведь была чуточку увечна? Ходьба причиняла ей боль) Набоков описывает ангела, как.. огромную бабочку, смешанную не то с человеком, не то с домовым, не то с каким то грустным, раненым зверьком.
  Если я не побреюсь пару дней и не высплюсь и утром, взъерошенный и грустный, с непоседливым Барсиком на руках, подойду к зеркалу, то увижу в отражении.. похожего «ангела»: хочется направить на него револьвер. Или хотя бы — Барсика. Что я и делаю. Обязательный хук лапкой справа: цап-царап, по зеркалу..

  Кстати, в этом малоизвестном рассказе, раскрывается тайная космогония Набокова. И внимательный читатель заметит, что ангел у Набокова — не может ходить. Словно он чуточку парализован. А значит катающиеся на лыжах люди, должны представляться ангелам, не менее крылатыми, чем они, потому что у них есть — ноги, на которых они «летают».
  Удивительный перевёртыш идеи ангеличности: т.е. атрибутом ангела может являться — почти что угодно, если это направлено в сторону творчества, игры и любви.

  Набоков описал невиданный в литературе образ дуэли с ангелом. Впрочем, я могу ошибаться. Или это был всё тот же акт самоубийства.
  Невозможность любви в этому безбожном мире, это ведь тоже, акт самоубийства?
  Если любви нет — значит и бог умер и мир закончился.
  Любопытно, что именно в этом, сверхромантичном рассказе (а Набоков, романтик высшего порядка, быть может даде выше Лермонтова, романтик уровня Цветаевой и Перси Шелли: любовь для него — высшее бытие, и утрата любви, равна утрате мира и новому распятию бога), происходит… замирение Набокова и Достоевского. Керн повторяет мысли Кириллова, из романа Бесы, о самоубийстве, как неком.. акте дуэли с богом (правда, в рассказе не говорится что это Достоевский).
  Впрочем, это уже мой угол зрения: у Достоевского именно этой нотки — нет. Но по сути, всё так.

  Удар крыла? Удар любви…
  Есть солнечный удар, а есть — лунный.
  Герой Эдгара По, спрашивает ворона: увижу ли я хотя бы на небе, любимую? И он отвечает: Невермор..
  О мой смуглый ангел.. этот мрачный неверморный ответ, сияет тёмным светом мне, из строчек стихов, со страниц рассказа Набокова, из фильмов Тарковского, и даже мои крылатые сны, говорят — невермор, и даже красота цветов и рассвета, сирени, дождя — говорит мне в окно: что я не увижу тебя больше.
  Удар мира — в мою грудь. Проломленную.
  Что мне этот глупый мир без тебя? Тьма и перепуганный шелест потерявшейся моли, у мигающего фонаря Земли.

  37

  784