Рецензия на книгу
Мария Антуанетта
Стефан Цвейг
Аноним8 августа 2015 г.Ни то, ни сё. И много-много прилагательных
Добродушная, сердечная и легкомысленная Мария Антуанетта…
Эта веселая и легкомысленная венка…
…этому очень юному, легкомысленному и ветреному существу…
…это мягкосердечное и легкомысленное создание…
…пока это легкомысленное и необузданное существо немного созреет…
…она безмерно легкомысленна…
…достоинства не выходят за пределы мещанских ординарных мерок: честное добросердечие, легкомысленная снисходительность, умеренная доброжелательность…
Как не быть легкомысленной, если все так легко?..Герр Цвейг, успокойтесь, пожалуйста, я уже поняла, что французская королева Мария-Антуанетта была легкомысленной. Нет, даже так ЛЕГКОМЫСЛЕННОЙ. Честно, моего интеллекта и образования хватает, чтобы понять это с первого раза, вовсе не обязательно повторять сие утверждение 169 (если я не ошиблась в подсчетах) раз всего в одной книге!
Уже в самом начале, на первой полусотне страниц, я вспомнила один пример из книги Льва Успенского «Слово о словах». По подсчетам этого выдающегося филолога в дореволюционном издании «Войны и мира» на 2080 страницах содержалось примерно 115 тысяч ничего не значащих твердых знаков (еров), которые, если записать их подряд, заняли бы аж целых 70 страниц. После революции от них благополучно избавились, сэкономили кучу бумаги и типографской краски, при этом само произведение Л. Н. Толстого не потеряло ни одного своего достоинства.
Так вот, если бы из книги Стефана Цвейга «Мария Антуанетта» кто-то умный и добрый к потенциальному читателю вычеркнул бы, скажем, 90% эпитетов, посвященных центральным персонажам повествования, произведение сие не просто не утратило бы ни одного своего достоинства, а напротив, стало бы куда лучше. Автору как будто совсем неймется навязать читателю свое мнение об изображаемых персонах, поэтому он описывает их десятками однообразно-навязчивых прилагательных. Вместо них, в идеале, должны быть описания конкретных событий, которые показывают, что Мария-Антуанетта прямодушна и легкомысленна, я ее муж, Людовик XVI – равнодушный и заурядный человек. Но этих конкретных примеров так мало, особенно на фоне пустой описательности, что создается ощущение, извините за просторечные слова, пустопорожнего впаривания. Может показаться, что это незначительная придирка не по существу, но получать удовольствие от книги, написанной таким образом, я оказалась физически неспособна.
Можно, конечно, рассматривать «Марию-Антуанетту» как труд исторический, более близкий к научной монографии, но в таком случае, книга и вовсе не выдерживает никакой критики. Достаточно указать на полное отсутствие каких-либо ссылок на тексты источников и труды предшественников, чтобы убедиться, что настоящим трудом ученого здесь и не пахнет. Да и сам стиль изложения, основанный более на надуманной описательности, а не на требуемой от научного труда доказательности, подтверждает это утверждение.
Так что же в итоге? Сомнительные литературные достоинства, еще менее сомнительные информативные. Чем-то «Мария-Антуанетта» сходна я раздутой на целый том биографией из глянцевого журнала. После стольких восторженных рецензий и высоких оценок, я до глубины души разочарована. Увы.879