Рецензия на книгу

• 

  Аноним12 июля 2025 г.

  Книга оказалась антологией вырезок из статей, опубликованных в "Русской старине", "Русском архиве", "Былом" в конце XIX - первых годах XX века, в основном критически-слегка либеральной направленности. Есть высочайшие манифесты, записки императору. Забавны письма шпика Фока Бенкендорфу. Немало Герцена, причем начинает со странного утверждения:

  "ни на шаг не раздвинув нашего владычества на Кавказе."

  В начале книги размещена статья составителя Гершензона, в которой он еще более странно характеризует Николая I (и эта характеристика никак не соответствует представленным воспоминаниям): "Он не злой человек — он только доктринер, он любит Россию и служит ее благу с удивительным самоотвержением, но он не знает России", " его обманывали", "oн считал себя ответственным за все, что делалось в государстве".

  
  

  К сожалению, ответственность Николая I распространялась на все, но только на внешнее. Он даже выдавал разрешение на частное строительство! Он кошмарил директоров учебных заведений придирками и долговременной памятью. Но это не мешало читновникам среднего звена быть истинными заправителями-мошенниками-коррупционерами.

  "Высшее управление петербургской столицы при императоре Николае находилось весьма долгое время в руках такого человека, которого менее всего можно было признать к тому способным. Я говорю о военном генерал-губернаторе графе Петре Кирилловиче Эссене. ... Эссен лично ничего не делал, не от недостатка усердия, а за совершенным неумением, даже не читал никаких бумаг, а если и читал, то ничего в них не понимал; Оводов же, избалованный долговременной безответственностью, давал движение только тому, что входило в его интересы и расчеты...."

  Петр Кириллович Эссен

  Повсеместно расцветали жестокие наказания, нередко заканчивавшиеся смертью наказуемого. Это касается и армии, и крестьян...

  Достаточно много документов на тему крестьянского вопроса. Несмотря на то, что он постоянно стоял на повестке дня "ограничение крепостного права за эту эпоху подвинулось вперед весьма мало". Николай I лично был категорически против отчуждения земельной собственности помещиков. Не хотел он и повторения остзейского опыта освобождения крестьян бeз земли и превращения их в бедных батраков. А еще он не хотел, чтобы обсуждение этого вопроса (как и любого другого) выходило за закрытые двери секретных кабинетов.

  "Нежелание допустить какую бы то ни было общественную самодеятельность в дворянстве и воспрещение представителям науки, литературы и журналистики оказать со своей стороны содействие правительству в том святом деле, за которое оно бралось так нерешительно" привело к радикальному противостоянию даже с лояльными членами общества.

  Цензура николаевского времени - один из наиболее интересных разделов. Так как ее масштабы даже представить оказывается невозможно. Умудрялись подвергать цензуре даже нотные партитуры с целью исключить риск передачи информации посредством шифра (не сплетня, а текст официального распоряжения).

  Сначала цензурой ведал министр народного просвещения (не только он, но в большинстве случаев), следовавший официальному уставу и дававший разрешение на публикацию.

  Среди министров выделялся Ливен, который нередко решал сомнения в пользу писателей.

  
  

  Карл Андреевич Ливен

  Естественно, в связи с новыми внешнеполитическими обстоятельствами это было слишком и ему на смену пришел Уваров с его "православием, самодержавием, народностью" (в антологию включен текст "всеподданейшего доклада" о сем предмете).

  Сергей Семенович Уваров в молодости

  Но не все коту масленица. В результате интриг Корфа  (который остался почти ни с чем) и после очередных европейских беспорядков был образован особый негласный комитет, под председательством Бутурлина, который подвергал цензуре уже проверенное и опубликованное.  Подходя к вопросу яростно и страстно. Уваров предпочел тихо ретироваться.

  "Очень характерен рассказ гр. А. Д. Блудовой о председателе тайного цензурного комитета, Д. П. Бутурлине. Последний простирал свои цензурные вожделения до того, что хотел вырезать несколько стихов из акафиста Покрову Божией Матери, находя их очень опасными и недозволительными: «Радуйся, незримое укрощение владык жестоких и зверонравных», еще: «Советы неправедных князей разори, разори, зачинающих рати погуби» и проч. Гр. Д. Н. Блудов заметил Бутурлину, что и в Евангелии есть осуждение злых правителей. «Так что ж? — возразил Бутурлин, переходя в шуточный тон. — Если бы Евангелие не было такая известная книга, конечно, надобно бы было цензуре исправить его»."

  Дмитрий Петрович Бутурлин

  Самая грустная часть - образование. Приведен документ о запрете получать отличное от профессионального образования детям крепостных (с аргументацией об общественном и личном благе). Места в университета были ограничены, сокращены разрешенные к преподаванию предметы. Гимназическая система не была готова к преподаванию новых научных знаний. Классическое образование тоже находилось в кризисе.

  Любопытно про гордость и боль - железные дороги.

  Сначала Главным управляющим путями сообщения и публичных зданий был Толь. Он предпочитал шоссе и водное сообщение. Но и на это Николай I денег жалел, бюджет урезал.

  Карл Фёдорович Толь
  
  

  Затем его сменил Клейнмихель. Он забросил водяные и шоссейные дороги и заинтересовался железными. Деньги потекли рекой. Но итог.... "На те суммы, которых стоила Николаевская железная дорога, было бы возможно довести ее не до Москвы, а до Черного и Азовского морей." До Крымской войны не довел. 

  Пётр Андреевич Клейнмихель
  

  31

  98