Рецензия на книгу

• 

  Аноним4 июля 2025 г.

  Картина из незнакомой жизни

  Итак, что мы имеем.
  

  1987 год.
  

  В пяти полетных минутах от китайской границы, в окружении изрядно порубленной дальневосточной тайги, размещается войсковая часть – авиационная комендатура.
  

  Для справки:
  
  авиакомендатура – это аэродром с небольшим гарнизоном. На таком аэродроме нет полноценной летной авиационной части (отдельная эскадрилья, полк или дивизия) и он предназначен для дозаправки («подскока») перелетающих самолетов, а также используется как запасной. Рядом с частью поселок-гарнизон Михайловск (автор иногда пишет – Михайловка).

  Ожидается, что в ближайшее время на аэродром авиакомендатуры перебазируется боевой истребительный полк из Афганистана.
  

  Капитан А. Сабитов из того полка, прибывает в авиакомендатуру для организации подготовки к размещению своей части на аэродроме Михайловск.
  

  Так начинается повесть «Смех лисы» Ш. Идиатуллина. И сразу же выясняется, что автор не знает деталей военной авиационной профессии, службы.
  

  Если включить разбор в духе Дмитрия Юрьевича и Клима Саныча на «Мыльном опере», то: «автор армейской службы, не изучил, ничего не знает! Не подготовился, не проконсультировался у специалистов, потому что:
  

  – Сабитов сообщает, что в своей части какое-то время служил «зампотехом».
  

  Для справки:
  в авиачастях не может быть должности «зампотех»! Да, в танковых, автомобильных и в прочих, имеющих технику на вооружении, войсковых частях должность такая есть. Она называется «заместитель командира по технической части». Но в авиационных частях (где служит капитан А. Сабитов не может не знать) подобная должность называется «заместитель командира по инженерно-авиационной службе», в просторечье – «зам. по ИАС» или «Инженер». Сабитов не мог служить «зампотехом» после того, как его сбили, потому что такой должности нет! Даже в батальоне аэродромного обслуживания!
  – офицеры авиакомендатуры пошли обедать в офицерскую столовую
  

  Для справки:
  
  в авиачастях нет офицерской столовой, в авиачастях есть летная и инженерно-техническая столовые! Они могут находиться под одной крышей, но нормы довольствия разные – летная, техническая и общевойсковая;

  – офицер приказывает ефрейтору (за провинность): днем «стоять на воротах», а вечером бегать на физподготовке;
  

  Для справки:
  
  В армии нет обязанности днем «стоять на воротах», а вечером бегать на физподготовке. В любом гарнизоне, включая авиакомендатуру, есть суточный наряд по контрольно-пропускному пункту (КПП) и привлекать личный состав к физической подготовке во время несения службы в суточном наряде строго запрещено;
  – автор пишет, что в наряде по КПП ефрейтор Доскин несет караульную службу. И не знает как поступить, чтобы сходить и пригласить на КПП капитана Сабитова.
  

  Для справки:
  
  в наряде по КПП ефрейтор Доскин несет не караульную, а внутреннюю гарнизонную службу, ефрейтор не мог один нести службу на КПП один. В наряд назначаются дежурный и помощник дежурного по КПП. Даже при убытии дежурных с КПП по одному на прием пищи, на это время осуществляется подмена из состава суточного наряда части. И естественно на КПП есть телефон;

  – автор пишет, как Сабитов с бойцами в ангаре ставит на ноги какой-то покореженный подъемник. Подъемник из несуществующих конструктивных элементов «двутаврового швеллера». То ли смеется автор над читателем, то ли берется рассуждать о технике, не зная не только авиационного дела, но и элементарных технических вещей;
  

  – не знает автор и уникальной жизни, быта и человеческих отношений населения военного городка, нет в книге ни одной серьезной детали этих реалий. Нет офицерских жен, нет дома культуры, нет взаимовыручки, дружбы. Дети-школьники что-то совсем не из офицерских семей. Их родители на каких-то заработках, хотя до развала Советской Армии еще 3 года;
  

  – автор разворачивает трагическое действие по борьбе с эпидемией в госпитале;
  

  Для справки:
  
  у такой сильно усеченной войсковой части не может быть госпиталя, что описан в книжке. У комендатуры может быть маленькая медсанчасть с, дай Бог, одним врачом по штату, а то и просто с фельдшером, парой медсестер и законсервированным стационаром или без оного. С мало-мальски серьезными заболеваниями или травмами пациенты направляются санрейсом Ли-2 в районный или областной центр.

  И так далее и тому подобное.
  

  Понятно, что людям знакомым со службой и жизнью в военных гарнизонах, описанное Идиатуллиным покажется неправдой. Как показали отзывы, – людям, не знакомым с жизнью и военной службой, описанное тоже кажется не убедительным. Автор не знает тончайших нюансов, деталей Книжка, в целом, не выглядит продуманным произведением.
  

  Вот так правдами, а большей частью неправдами, но действие в книжке продолжается.
  

  Вокруг поселка, в тайге скрыт заброшенный, когда-то сверхсекретный, объект японской армии: концентрационный лагерь. Красная армия, захватила лагерь в 1945 году. Здесь японцы проводили свои жуткие биологические эксперименты. Наши объект законсервировали. Прошло больше сорока лет и вот Сабиров решает сровнять этот объект с землей, а на его месте установить радар. Безответственное решение.
  

  А ведь сразу в наличии уже была какая-то чертовщина вокруг поселка. В тайге местные видели приведения, пропадали и возникали стаи лис, агрессивных, криками, напоминающих безумный смех и наводящих ужас на людей. Километрах в четырех от авиакомендатуры на дне оврага много лет ваялись обломки неизвестного самолета, не похожего ни на один серийный японский или советский самолет. В нем Серега Викулов, одиннадцатилетний пацан со своей собакой Рексом нашел кофр с непонятными штуками и лекарством в пробирках. Рекса до полусмерти загрызли лисы и заразили бешенством.
  

  Правда, это случилось уже после сноса заброшенного японского лагеря и возникновения эпидемии бешенства районного масштаба, грозящей перерасти в глобальную.
  

  Наблюдаются игры, перепалки, драчки малолетних деб…, старшеклассников в летнем лагере.
  

  Присутствует, правда, трогательная и одновременно страшная история спасения собаки Рекса. Вообще дружба отчаянно смелого пацана Сереги и «братана» его Рекса, их приключения – для меня самое интересное и волнующее, что есть в книге. Хоть что-то есть человеческое
  

  Имеется фигура попаданца из будущего 2027 года Гордея Попова. Автор попытался сделать этот персонаж впечатляющим, колоритным и загадочным.
  

  Человек с морщинистым, щетинистым лицом, лохматой, нечесаной головой. Вроде бы типичный одинокий алкоголик, но при этом прекрасный кладовщик в хозяйстве авиакомендатуры, дотошный, аккуратный хранитель чуть не всего материального имущества за историю воинской части. Он же страстно желает подняться в небо на самолете, причем каждый год и в один и тот же день. Впрочем, этот персонаж обуревают разнообразные, не понятные желания, но подозрений у командования части не вызывающие.
  

  Гордей размышляет, что ничего из своей современности не знает, ничего не умеет, чтобы привнести что-то ценное, нужное, чем бы мог помочь людям, живущим в 1967 году. Таким полуграмотным санитаром-доставщиком в отдаленные районы он выглядит в 2027 году. Потому и спился, опустился до бомжа, живущего в жуткой грязи, антисанитарии, попав назад в прошлое на 60 лет.
  

  Но нет, вдруг (это нужно для развития беспросветного сюжета) выясняется, что в 2027 году он был кандидатом медицинских наук, что вообще он суперученый-инфекционист, способный по записям в смартфоне создать нужную вакцину и через двадцать лет разнузданного алкоголизма.
  

  Ладно бы это. Пусть бы автор просто прошелся по советскому прошлому размышлениями Гордея. Но он в это прошлое и в нас, и в наших предков просто плюнул. Грязными мыслями то ли алкаша, то ли кандидата медицинских наук. Который не нашел ни с одним советским человеком общего языка, ото всех прятался и пил горькую.
  

  
  

  «Они жили от гудка до гудка, от звонка до звонка и от зарплаты до зарплаты, много курили, страшно пили, толкались в бесконечных очередях за дефицитом и чем угодно, разговаривали агрессивно и охотно орали на знакомых и незнакомых, совершенно не желая их понимать, из иностранных языков знали только «хенде хох», всё активнее перелезали в идиотские клеши и рубашки при воротниках величиной с Ямальский полуостров и отпускали бакенбарды – ко все более куцым платьям у него особых претензий не было, зато перма перманентная завивка вместо высоких бабетт и похожие на фингалы голубые тени вместо стрелок бесили, — к тридцати годам толстели и ставили железные, а с особой гордостью — золотые зубы, лысели и делали второй аборт, к сорока становились пожилыми и сердечно недостаточными, мечтали об изолированной квартире, югославской стенке, чешской люстре, итальянских сапогах и дубленке как у вон того актера, и чтобы дети поступили, сын не сел, а дочь не залетела раньше срока, и умирали, не совершив большинства мечтаний.
  

  Это городские. Деревенские, те, что помоложе, мечтали уехать в город, а те, что постарше, ни о чем уже не мечтали а просто устало тянули лямку.
  

  Нельзя понять что-то, не данное нам в ощущениях, представлениях и воспоминаниях. Особенно если ты материалист. А тут почти все называли себя материалистами, хотя и жили в адском вареве баек, мифов и бабкиных рассказов.
  

  В мире, где «вот те крест» с детства считалось диким суеверием, а «держусь за звездочку» – возвышенным реализмом, экран телевизора прикрывали кружевной салфеткой, чтобы не выгорал и не облучал, и массово верили в чушь про то, что от смешивания сырой и кипяченой воды будет понос, от поедания шелухи семечек, виноградных косточек или дустом, грипп – банками и паром от свежесваренной картошки, насморк – соком алоэ, а от инфаркта спасались мятной таблеткой. Мы с нашим арбидолом и анафероном не очень далеко ушли, конечно, но хотя бы умирающим ими голову не морочим. Не морочили. Не будем морочить. Господи, как он устал.
  

  Ему было очень плохо, все время, но ни исправить, ни изменить, ни хотя бы чуть облегчить положение он не мог.
  

  Он не знал технологий XXI века, поэтому не мог изобрести ноутбук, айфон и интернет на десятки лет раньше срока. Технологий XX века он тем более не знал, как, оказывается, и истории. Он не помнил никаких дат, персон и событий, кроме начала и завершения Великой Отечественной, полета Гагарина и развала СССР. Для него Союз был что Средиземье…»
  

  Впрочем, фигура Гордея до того мерзка и неубедительна, что его мнение нельзя принимать всерьез.
  

  При этом, таки Гордей оказался «спасителем народа» от страшной эпидемии!
  

  В целом, прямо скажем глуповатая во всех отношениях книжка.
  

  И пусть назовут меня сторонником теории заговоров. Но кажется мне, что попаданец Гордей Попов вовсе не попаданец, а что-то вроде «засланца»))). Нечто вроде «секретного агента» по заказу Редакции Елены Шубиной. Такое и сейчас и в прошлом при СССР было востребовано на западе. «А вдруг переведут и напечатают!»
  

  Потому что «все, что изволите»: убогая, нищая жизнь, беспробудное пьянство, болезни и суеверия, дикость, невежество…Только «кровавой гэбни» нет, но с ней похоже перебор вышел.
  

  Автор наш знает тенденцию и чутко ловит «острие момента». Очевидно, понимая, насколько популярен становится СССР у «зуммеров» и «миллениалов», автор хоть сколько-то эту популярность стремится пригасить. С помощью Гордея…
  

  Нарисовав в своей повести «Смех лисы» картину из незнакомой ему жизни, Ш. Идиатуллин ошибся в тысяче фрагментов. Получилось какое-то странное художественное полотно, в котором все сделано не точно, не верно, наспех и поверхностно.
  

  
  

  37

  1,7K