Рецензия на книгу

• 

  Аноним30 июня 2025 г.

  Много контекстов – хороших и разных

  А, знаете, я очень хорошо помню, как моя семья ясным июньским днем въехала в такую вот хрущевку, о каких рассказывает автор, и была счастлива в ней все двенадцать лет, пока мы не переехали на другую квартиру. Под ее окнами родители посадили клен и ясень, внизу соседки разбивали крошечные палисадники с ноготками и душистым горошком, напротив дома были беседки детского сада, а во дворе стояли столбики, между которыми натягивали веревки, и летом и зимой сушилось белье и играла детвора. Квартира была угловая, глазастая и светлая от окон, по утрам косые солнечные лучи падали на крашеные деревянные половицы, каждая из которых была уникальна, и все это всегда переполняло меня неповторимым чувством радости, покоя и защищенности, оптимистичным предвкушением нового дня и целой жизни впереди. На кухне на стене напротив окна родители обвели мелом два своих профиля и силуэты всего, что обычно стояло на столе за завтраком – кофейника, чашек, сахарницы с торчащей из нее ложкой-ракушкой, вазочкой болгарского абрикосового джема… Эта хрущевка была целой эпохой в жизни нашей семьи, и у меня остались о ней самые нежные воспоминания, какие только и могут быть в детстве, когда мало задумываешься о метраже и престижности жилища – главное, что это твой родной дом. Не скажу, чтобы потом, уже, как говорится, из других локусов и топосов, мне приходилось как-то ностальгировать по этому поводу, но эта маленькая и полностью наша/своя квартирка выполнила свою роль уютного семейного гнезда, став в каком-то смысле моим личным символом фамилистичности.

  https://yandex.ru/video/preview/5011074992366336654

  Собственно, эту книгу я и взялась читать в желании воскресить сходные воспоминания. Вы можете считать меня наивной, сентиментальной, глуповатой или слишком «советской», но мне хотелось еще раз оживить тогдашние эмоции, привести их в движение, дав возможность реконструировать какие-то утраченные со временем подробности нашей тогдашней жизни. Но… авторский текст сразу пошел вразрез с моей памятью из-за избыточности чужих (да нередко и чуждых!) контекстов и коннотаций. Теперь я, конечно, жалею, что вопреки завету Канта, с этой книгой я мысленно вернула себя в то место, где была счастлива, и книжные контексты обманули меня под маской представленных Н. Лебиной тогдашнего большого и малого пространства. Не то чтобы я жалею, что прочитала ее, просто это оказалось не в моей оптике, не в моей семантике, и я предпочла оставить кесарю кесарево. Чужая пристрастность мне оказалась ненужной.

  Читалось довольно монотонно, книга была малоинформативной, но многооценочной. Почему-то особенно раздражал настырно присутствующий образ песика Фафика, который придавал обсуждаемому содержанию слегка ёрнический характер, в то время как я рассчитывала на нейтральность и, пусть даже квазинаучную, отстраненность. Еще мне сильно мешало отсутствие фотографий реальных людей в хрущевских интерьерах, их подмена описанием картин, карикатур из «Крокодила» и цитат из давно уже не читаемой никем литературы в качестве свидетельств и аргументов. Было в этом что-то неживое, но навязчиво транслирующее авторское отношение, которое мне не хотелось пускать в свое светлое прошлое.

  Да, я субъективна, я пристрастна, я “born in USSR”, но читая, не раз думала, что из сегодняшней перспективы все видится и осмысляется иначе, чем в момент исторического проживания и переживания реальности, но объективнее ли? Предметы реставрировать легко, ментальность – трудно, почти невозможно, остается только научно-популярно спекулировать на подобных темах. Автор просто безапелляционно минимизировала или вынесла за скобки все то, что выпадало из логики ее анализа, убрав психологическую многоцветность любого обсуждаемого ею явления и, несмотря на множество контекстов, сделав феномен хрущевки одномерным и серо-желтым, как выгоревшая фотография. Для меня же хрущевка всегда – дитя того времени, в которое, может, и вообще не стоит вписывать и вчитывать сегодняшние смыслы. Просто принять ее как есть, потому что ничем другим она, скорее всего, тогда и быть не могла.

  Но, пожалуй, главное негативное впечатление от книги - то, что я воспринимала автора находящейся в какой-то внутренней политизированной оппозиции к предмету своего анализа. В итоге от нее остался неприятный осадок, как от осквернения чего-то, что не должно было бы быть оскверненным. Хрущевка ничем не виновата перед Н. Лебиной.

  40

  206