Рецензия на книгу
Orlando
Virginia Woolf
Elena-R21 июля 2015 г.Осторожнее! С вами играют
Приходилось ли вам играть в какую-либо игру, не зная правил? «Глупости», - скажете вы и будете, конечно, правы. Понятно же, что вы обречены на проигрыш. Но почему-то мы готовы читать любую книгу, наивно полагая, что уж читать-то мы точно умеем. Значит, и правила игры автора вполне можем понять и принять. Глядишь, и выиграем, то есть поймём его замысел.
Так считала и я, открывая «Орландо». Писательница стилизует его под старинный роман? Пожалуйста, почему бы и нет. Бесконечно длинные абзацы без диалогов, где каждое предложение почти как чётки: бусину за бусиной нанизываешь его части, или причастные обороты, или ряды прекрасных эпитетов, пока – стук! – дойдёшь до конца. Каждая бусина хороша, каждую можно разглядывать и любоваться.
«… ему непременно хотелось к чему-то прикрепиться плавучим сердцем – сердцем, тянущим в путь, сердцем, которое будто наполнили тугие, влюблённые ветры…»Поначалу показалось даже, что есть здесь что-то от героев Грина, благодаря этим постоянным «путь», «ветры», этим красивым и иногда странным фразам. Нравится ли вам метафора «пушечный пух»? А рядом «пушечный гром». И вы представляете, как дымок легко вьётся у жерла, распадаясь в воздухе прямо на глазах и легко улетая, как невесомый пух.
Герой, чувствительный и живущий образами, поэтичный и романтически настроенный, тоже поначалу понравился. Он и сам как будто сошёл со страниц романов В.Скотта, например. Владелец роскошного замка, влюблённый, испытывающий муки творчества – чем плохо для читательского внимания?
Но постепенно начинаешь понимать, что что-то тут не то. Среди реалистического повествования (как вы уже для себя определили) вдруг кольнёт:
«Это было высоко, так высоко, что девятнадцать графств Англии были видны всюду, а в ясные дни и все тридцать, а то и сорок графств – в уж очень хорошую погоду».«Полноте! - восклицает читатель. – Не может такого быть!» А вот и может. В этой книге всё возможно. Дальше – больше. Наш Орландо может внезапно уснуть. Ну, с кем не бывает, - готовы мы оправдать и такой ход. Но ведь не на неделю же?! Больше того, во время одного из таких снов с ним происходит весьма странная метаморфоза. Весьма.
Так раз за разом вы чувствуете, что автор играет с вами, как кошка с мышью. Вот только вы получили свободу, возможность на что-то настроиться, что-то для себя определить, как – цап!- лапка Вирджинии с длинным коготком не даёт вам расслабиться. И начинает опять то душить вас длинными-длинными и невообразимо прекрасными фразами, прямо до полуобморочного состояния, то начинает швырять вас из стороны в сторону, то есть из страны в страну, да что там – из времени в другое время! Начавшись в веке XVI, повествование благополучно докатывается до века XX, причём с тем же самым героем. Впрочем, поправка: Орландо уже не тот…
«…ему случалось выйти из дому после завтрака тридцатилетним и воротиться к обеду пятидесятилетним человеком. Иные недели старили его на сто лет, иные и трёх секунд не прибавляли к его возрасту». И это ещё не всё.
И снова читатель готов простить автору игру, как напёрсточнику на рынке, восхищаясь красотой текста: «Память – белошвейка, и капризная белошвейка притом. Память водит иголкой так-сяк, вверх-вниз, туда-сюда. Мы не знаем, что за чем следует, что из чего проистекает». Совершенно восхитительна развёрнутая метафора творчества, которая, возможно, объяснит и сам писательский метод В.Вульф:
«И вот простейший, обычнейший жест – сесть к столу, придвинуть к себе чернильницу – взметает бездну самых диковинных, самых несуразных обрывков – то светлых, то тёмных, - они сверкнут, исчезнут, взовьются, вспенятся, опадут, как исподнее семейства из четырнадцати человек, висящее на буйном ветру».Как она сумела сопоставить несопоставимое, сделать почти осязаемым!
Если же вы собираетесь постигнуть все правила этой игры, которую затеяла с вами В.Вульф, изящной, но совсем не простой, вам помогут статьи умных людей. Например, А. Аствацатурова, который растолкует, как автор преломляет в своём романе различные культурно-исторические эпохи и направления в искусстве и как представляет собственные взгляды на писательское творчество и даже иногда на факты биографии.12102