Рецензия на книгу

• 

  Аноним23 июня 2025 г.

  Сюжетные ходы: много убийств

  Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет …

  … маньяк-убийца. В Москве происходит череда убийств личностей из «трущоб». Стоит ли обращать на это внимание, когда город готовится к пасхальному визиту императора. Однако главный герой и его верный японец не дают делу попасть в категорию обычной сводки происшествий.

  Джек Потрошитель чуть ли не первый в истории и единственный душегуб, о котором известно всему миру. По сюжетному повороту автор рискнул предположить, что Джек Потрошитель наш соотечественник. Вокруг этого обстоятельства и строится расследование блистательного Фандорина.

  Много убийств в «Декораторе» эффектно держат в тонусе. Вот-вот мы замечаем крошки, оставленные на тропинке, а тут хлоп! и новая жертва. А уж какая жертва и как она обставлена действительно мурашки бегут по спине. Даже не будучи знакомым с несчастными бродяжками и проститутками читатель невольно поеживается от чудовищности картины.

  Любопытно построен сюжет и вокруг московского общества. В ожидании визита главы империи практически вся верхушка Москвы готова закрыть глаза на что угодно – от затопления площадей до кровожадного маньяка. Да и похоже явления-то такого как «маньяк» словно бы Россия не встречала прежде. Все чины дружно крутят у виска, когда Эраст Петрович (к слову теперь персона нон грата, после событий предыдущей повести) выражает в слух свое беспокойство об убийце. И только генерал-губернатор на свой риск и под свою ответственность дает все карты в руки Фандорина.

  Все-таки маньянчый детективожанр в моих глазах всегда выглядит выгоднее, чем какой-либо другой поджанр. Менее привлекательны детективы о личных страстях – ревность, жадность наследников или месть. Хотя они занимают второе место моих предпочтений. Или политический детектив с участием шпионов, чиновников или даже исторических личностей, подразумевающий, что читатель в курсе тех давних событий о которых идет речь. Или даже классический, как у королевы Агаты Кристи, где мало внимания уделено жертве, когда читателю практически безразлично что умер человек, личность, душа, чей-то любимый дядюшка или жена.

  52

  320