Рецензия на книгу

• 

  Аноним29 мая 2025 г.

  Муравей муравью - жук, сверчок и стрекоза

  Отношения с творчеством Виктора Пелевина у меня сложились неоднозначные. Что-то нравится, что-то нет, но вау-эффекта пока не вызвало ни одно произведение. При этом готов признать, что некоторые аспекты удаются автору просто превосходно. Поэтому раз за разом я берусь за романы Пелевина, ища «тот самый». На этот раз мой выбор пал на «Жизнь насекомых» – причудливую сюрреалистическую аллегорию, в которой переплетаются сатира, философия и абсурд. Действие разворачивается в Крыму начала 90-х, но реальность здесь условна: герои – люди-насекомые – существуют в двух ипостасях: человеческой и энтомологической. Эта метафора становится ключевым приемом, через который Пелевин исследует природу человеческого существования, социальные пороки и экзистенциальные тупики. Причем переход из одной ипостаси в другую происходит совершенно незаметно. Вот два наркомана прячутся от полиции в трубе, и вот они уже конопляные клопы, которых вместе с «травой» забили в «косяк». И скуривает их никто иной, как другой герой романа – москит Сэм. Сложно не запутаться.

  Роман состоит из нескольких историй, связанных общим местом действия – крымским пансионатом. Каждый персонаж воплощает определенный тип «насекомого»: два русских и один американский комары, пьющие «кровь русского народа»; отец и сын – жуки-навозники, катящие шарик навоза (символ всего мира); бизнесмен-таракан, поглощённый накоплением «бабок»; муха Наташа, ищущая лёгкой жизни и мечтающая уехать из России, и многие другие. Их трансформация между человеческим и насекомьим обликом подчеркивает двойственность природы – биологической и социальной.

  Пелевин использует энтомологическую метафору для критики постсоветского общества. Распад СССР и рождение дикого капитализма показаны через призму естественного отбора: герои-насекомые живут в мире, где выживает не сильнейший, а наиболее приспособленный к хаосу. Жажда наживы, духовная пустота, потеря идентичности – все это обретает почти буквальные формы в их «насекомьей» природе. Особенно ярко выделяется тема иллюзорности реальности. Персонажи не понимают, кто они – люди, притворяющийся насекомыми, или насекомые, воображающий себя людьми. Этот мотив переплетается с буддистскими идеями, которые Пелевин часто использует в своих текстах.

  Прозе автора свойственна ирония, игра с культурным кодом и черный юмор. Диалоги наполнены псевдоинтеллектуальными рассуждениями, которые обнажают абсурдность претензий персонажей на глубину. Например, разговор о смысле жизни между мухой-проституткой и москитом-американцем пародирует восточный фатализм и западный прагматизм одновременно. Роман балансирует между гротеском и меланхолией. Даже в самых абсурдных сценах сквозит экзистенциальная тоска: герои ищут ответы на вопросы, которых, возможно, не существует.

  «Жизнь насекомых» – не самый простой роман Виктора Пелевина. Метафоричность может запутать, а отсутствие четкого сюжета оставляет ощущение фрагментарности. Однако именно эта многозначность делает роман зеркалом эпохи: 90-е в России были временами утраты ориентиров, и пелевинские насекомые – идеальные символы общества, застрявшего между прошлым и будущим.

  При этом стоит признать, что творчество Пелевина – продукт скоропортящийся. Многие отсылки будут понятны только тем, кто жил в эту непростую эпоху. Сам я родился в год написания романа, поэтому не смею даже претендовать на доскональное понимание всех метафор и отсылок автора.

  Итог: Книга будет интересна любителям интеллектуальной прозы, готовым принять ее мрачноватый юмор и философскую неоднозначность. Однако не стоит ожидать лёгкого чтения или стройного сюжета. Чтобы понять роман, нужно прерываться для размышлений. Маловероятно, что книга оставит вас равнодушным: либо восхитит своей смелостью, либо оттолкнет пессимизмом и гротеском. Это беспощадный диагноз человеческой (и насекомьей) природе, поставленный с фирменным пелевинским остроумием и цинизмом.

  29

  339