Рецензия на книгу
Гроздья гнева
Джон Стейнбек
Graft22 мая 2025 г.Нетленка и совершенно ясно, почему. Сколько я книг и фильмов на тему Великой Депрессии сжевал — и везде в центре внимания либо города с мафией и бутлегерами, либо безработица и профсоюзы. Я лишь в общих чертах представлял, насколько тяжело было фермерам, и то в голове была картинка, что они не могут вырастить и/или продать свои урожаи, и только. "Гроздья гнева" это отличная подробная иллюстрация к тому, что происходило со многими фермерами. Из-за неурожаев и тяжелой экономической ситуации они все больше тонули в долгах, и в определенный момент арендодатель делал логичный вывод — чем вытрясать из фермеров свой доход по грошу, не лучше ли пустить их хозяйства с молотка, запахать все тракторами (которые как раз развились в полноценные мощные машины) и получить прибыль и больше, и проще, и быстрее. В итоге десятки и сотни тысяч людей потеряли кров и кусок хлеба, продали все, что могли продать, купили развалюхи-грузовики, нагромоздив на них все оставшееся имущество, и целыми семьями ушли из мест своих отцов в надежде где-то найти лучшую жизнь. Что характерно, почти никто не нашел.
В центре книги семья из дедули, бабули, отца с матерью, дяди, трех взрослых сыновей, одной беременной дочери, ее мужа и двух совсем мелких детей. Каждые десять страниц я думал, что хуже уже быть не может, но потом становилось ясно, что все только начинается раскачиваться. А долгожданное прибытие спустя полкниги мытарств в землю обетованную, Калифорнию, это только начало нового витка ада.
Несмотря на общее очень мрачное настроение, книга умудряется не скатываться в депрессию и тлен, но безнадеги хлебнуть можно до дна. Еще Стейнбек очень хорошо описывает картину происходящего, используя длинные вставки авторских размышлений примерно в одном и том же стиле.
Арендаторы снова присаживались на корточки и водили прутиками по пыли, прикидывали, думали. Лица у них были темные от загара, глаза выцветшие на ярком свету. Женщины осторожно спускались с крылечка и шли к мужьям, а позади женщин крались дети, готовые чуть что пуститься наутек. Мальчики постарше присаживались на корточки рядом с отцами — так солиднее, чувствуешь себя взрослым мужчиной. Подождав немного, женщины спрашивали: зачем он приезжал?
Мужчины поднимали глаза, и в глазах у них была боль. Придется уезжать отсюда. Трактор, управляющий.
— Куда же мы поедем? — спрашивали женщины.
Не знаем. Не знаем.
И женщины быстро и молча шли назад к дому, гоня перед собой детей. Они знали: когда мужчина так обижен, так растерян, он может сорвать злобу даже на тех, кто ему дорог. Они уходили, оставляя мужчин одних, — пусть думают, пусть вырисовывают свои мысли в пыли.
И через минуту-другую арендатор оглядывался вокруг себя — смотрел на поставленную еще десять лет назад водокачку с длинным, точно гусиная шея, насосом и узорчатой насечкой на рыльце, на колоду, где сложила голову не одна сотня кур, на плуг под навесом и на подвешенное к стропилам корыто.
А дома женщин окружали дети. Что же мы будем делать, мама? Куда мы теперь поедем?
Женщины отвечали: мы еще ничего не знаем. Идите играть. Только держитесь подальше от отца. Не то он побьет. И женщины снова принимались за работу, но, и работая, не переставали следить за мужьями, которые сидели на корточках в пыли, тревожно думали, прикидывали, как быть.
8270