Рецензия на книгу

• 

  Graft19 мая 2025 г.

  Жила-была в южном штате Джорджия типичная дочь аристократа — большой дом, большая семья, большая хлопковая плантация с неграми-рабочими, большой счет в банке, все как полагается. Она порхала по балам и пикникам, наслаждаясь жизнью, которая была сосредоточена, собственно, в светских развлечениях и поклонниках, а основной жизненной проблемой был поэтический возлюбленный, уже обрученный с другой. Но вот началась гражданка, поклонники и возлюбленный уехали воевать, а оставшиеся дома старались вырастить максимально возможный урожай, чтобы помочь Конфедерации, и устраивали благотворительные лотереи и балы в пользу раненых.

  Как-то незаметно благотворительные лотереи и балы превратились в многодневные дежурства в переполненных госпиталях, залпы батарей были все ближе, шелковые платья сменились крашеной мешковиной, а там и обычные проблемы гражданки — грабежи мирного населения в пользу обоих армий. Когда же война кончилась и, казалось бы, можно было выдохнуть, южные штаты начали стонать под гнетом непомерных налогов и несправедливого правления, держащегося на штыках янки. На фоне этого масса великолепных персонажей меняется согласно своим внутренним убеждениям: вчерашние аристократы с вековыми традициями с равной вероятностью помирают с голоду, начинают неумело вести хозяйство самостоятельно или переходят на сторону недавнего врага.

  Эту книгу как только ни называли критики — от романа о великой любви до эпического исторического полотна времен войны между Севером и Югом. И любви, и исторической эпичности здесь хватает, но с моей точки зрения (при каждом перечитывании все сильнее заметно) тут очень явно доминирует тема взросления и перехода к зрелости — когда старый мир, много лет считавшийся незыблемым, уходит в прошлое, родители дряхлеют, старшее поколение начинает помирать, а вчерашние детишки уже сами обзаводятся потомством. Только здесь взросление получается очень жесткое, потому что гражданка перевернула все вверх дном.

  
  Скарлетт слышала веселое позвякивание уздечки, когда они ехали под кизиловыми деревьями на пикник к Тарлтонам, слышала свой беззаботный смех, видела, как солнце блестит на золотистых, отливающих серебром волосах Эшли, любовалась горделивой грацией, с какой он сидит в седле. В голосе его звучала музыка — музыка скрипок и банджо; под эти звуки они танцевали тогда в белом доме, которого больше нет. Где-то вдали, в темных болотах, кричали опоссумы под холодной осенней луной, а на рождество от чаш, увитых остролистом, пахло ромовым пуншем и кругом сияли улыбками лица черных слуг и белых господ. И друзья былых дней, смеясь, вдруг собрались вокруг, словно и не лежали в могилах уже многие годы: длинноногие рыжеволосые Стюарт и Брент с их вечными остротами; Том и Бойд, похожие на молодых, необузданных коней; черноглазый пылкий Джо Фонтейн, Кэйд и Рейфорд Калверты, двигавшиеся с такой ленивой грацией. Были тут и Джон Уилкс, и Джералд, раскрасневшийся от коньяка; и шорох юбок и аромат Эллин. И над всем этим царило чувство уверенности, сознание, что завтрашний день может быть лишь таким же счастливым, как сегодняшний.

  Да и в целом книга очень тяжелая, потому что почти все здесь, несмотря на кажущиеся взлеты и падения, в итоге катится в тлен, страдания и потери. Кстати, все еще удивляюсь тому, что Скарлетт по сей день считают образцом решительной и добивающейся всего женщины, в то время как она обладает только упрямством и эмоциональностью испорченного ребенка. Неудивительно с таким-то воспитанием и как бы честь ей и хвала, что хоть это помогает ей добиться цели, но на ее фоне болезненная и вечно полумертвая Мелани, благородно-наивная местами до глупости, выглядит настоящей железной леди.

  Почему эта книга в США отстает по популярности только от библии, а в мире широко известна, даже если вы особо не любите читать — отсутствие полноценных аналогов и относительно повествования, и относительно персонажей. Сочетание романтики, ужасов войны и эпичной околосемейной саги я встречал только один раз — в очень любимом мной "Горбатом медведе" Пермяка (12 лет на фоне первой мировой и гражданки в России). Персонажи же здесь, несмотря на кажущуюся типичность, в классике тоже полных аналогов не имеют — у них своеобразное сочетание черт, слишком сложное для популярных типажей классической литературы (в сравнении с "Гордостью и предубеждением", например, прямо в глаза бросается).

  7

  292