Рецензия на книгу
Древо Иуды
Арчибальд Кронин
LeraSutyagina29 апреля 2025 г.О чем произведение А. Кронина «Древо Иуды»? Поверхностным ответом будет: «О том, что все мужики – козлы, а девушки – наивные дурочки». Однако развернутым и правильным – смысл заложен в каждой строчке.
Дэвид Мори – богатый холостяк, наслаждающийся праздной жизнью в кругах таких же праздных людей. Его сердце хранит тайну, но разум отказывается вспоминать ту далекую историю, которая одарила его всеми этими благами. Однако автор заставляет и Мори, и нас, читателей, окунуться с головой в этот в каком-то смысле банальный, но до нелепости странный рассказ, начавшийся с романтичной встречи и закончившийся полным душевным опустошением.
Я бы сказала, что это произведение о поиске себя, но ищет этот путь не герой с высокоморальными идеалами. Самокопанием в истории Арчибальда Кронина занимается обыкновенный трус. Уже в пафосе, которым пропитана вся окружающая обстановка главного героя – Дэвида Мори, сквозит неизбежный трагичный финал. Его жизнь безусловно прекрасна, но абсолютно бессмысленна как та пастель Вюйара, которую Мори жаждал в свою коллекцию. Вообще книга изобилует потрясающими деталями, отсылками, «вещицами». Чего только стоят детальные описания интерьеров, наполненных мебелью, антиквариатом, произведениями искусства, всевозможными безделушками, духом места, если можно так выразиться. И все эти потрясающие абзацы, полностью погружающие читателя в атмосферу напыщенной аристократии, есть ничто иное как внешняя «золотая обертка» пустого внутри человека.
Что касается самого горе героя, как я уже сказала, Дэвид Мори – обыкновенный трус. Причем трус с самого начала и до самого конца. Потрясающий ход автора. Мори нельзя назвать эгоистом, скорее он является человеком, который с детства привык защищать одного лишь себя. Он никогда в жизни не брал ответственности за свои поступки. Он тот самый беззаботный друг, который часто кормит вас «завтраками», появляясь в вашей жизни лишь в нужные ему моменты, не оставляя ничего после себя, но и, надо отдать ему должное, ничего не требуя взамен. С женщинами он прост и искренен, и как подобает его тонкой натуре – очень влюбчив и раним.
Мы можем ненавидеть его на протяжении всей книги, считать его аморальным в некоторых поступках, недоумевать от его нелепых выходок. Но как же автор тонко рисует на протяжении всего повествования психику этого, в общем-то, жалкого человека. Мори наивен и искренен как дитя. Он не осознает ужас своих действий, уверен в чистосердечной дружбе и преданности окружающих его людей, чьи личины Кронин срывает перед читателем, но, увы, не перед Дэвидом. А те, кто действительно его любят, становятся жертвами его страха перед большим Миром, перед разрушением его комфорта и повседневной рутины («Да, все в порядке, в точности как раньше – слово теперь приобрело определенный исторический смысл, вроде «до н. э.» или «н. э.», обозначая разделение на два периода его жизни, до и после искупления»).
Дэвид Мори оставался трусом до конца. Автор в последней главе дает нам «насладиться» исповедью человека, который в минуту потрясения словно бы все осознал. Но как же наивен тот, кто поверил ему. Боже, он до конца боялся. Боялся своего разрушенного образа в глазах публики, боялся встретиться с реальностью завтрашнего дня, боялся, что не сможет вернуть то, что было раньше. Кронин иронично обрисовывает последнюю сцену как невероятное театральное представление, за которым следует занавес. Он играет с названием произведения и с верой своего читателя:
«- Cercis siliquastrum… - пробормотал он. – Листья на Востоке добавляют в салаты.
Да прелестное дерево, особенно летом, когда лилово-розовые капли орошают газон. Виноградный пресс. Он всегда был склонен к поэзии».
В общем-то Мори просто сбегает, или лучше сказать, цитируя: «избавляется от вины, восстанавливая собственный идеальный образ». Дэвиду Мори не хочется сопереживать, его хочется просто пожалеть, а потом отпустить. Он сбежит, и его исчезновения никто не заметит, его отсутствие никак не повлияет на обычный ход времени людей, когда-то окружавших его. Он был лишь придуманным образом, обыкновенным предметом мебели в интерьере чей-то жизни.3172