Рецензия на книгу
Yellowface
R. F. Kuang
Аноним30 марта 2025 г.《Писательство – занятие одинокое》
Жёсткая, хлёсткая, сатиричная и жестокая история о литературном издании, книжном рынке и беспощадной конкуренции - творческой и личностной.
А ещё о человеческой сути и том, куда приводит зависть. Спойлер - в точку невозврата.
И главный вопрос - что такое писатель? Чем живут и питаются истории? Спойлер - тут истории питаются жизнями. Как и везде, вероятно.
Но такова уж судьба рассказчика. Мы сами становимся узловыми точками для гротеска. Мы те, кто говорит «Смотри!» там, где другие лишь косятся, не в силах выдержать всепоглощающей тьмы. Мы формулируем то, что никто другой не может даже разобрать. Мы даем имя немыслимому.Всё начинается с того, что Джун, главная героиня и не слишком успешная писательница становится свидетельницей смерти своей куда более успешной подруги (подруги ли?) Афины Лю. И...присваивает черновик её рукописи, переписывает, редактирует, а затем и публикует под своим именем. Здесь я много задавалась вопросами вроде: где в романе заканчивается Афина и начинается Джун? Сколько Джун присвоила из черновика рукописи Афины и, что интереснее, сколько этой рукописи отдала, пока редактировала, дописывала и переписывала и кроила из всего этого окончательную версию? Возможно ли вообще ответить на эти вопросы или Афина и Джун в тексте Последнего фронта намертво склеились в суть одно? Где в процессе работы с источником начинается прямое заимствование? Вопросы, вопросы, вопросы и нет им конца всю книгу!
Джун - классический ненадежный рассказчик, который при всём при этом местами вызывает сочувствие. Кто из творческих людей не хотел признания изо всех сил? Кто не боялся его потерять?
Кто не завидовал чужому успеху, особенно успеху тех, с кем вышел из одной стартовой точки? Как можно соотнести талант, труд, успех и гору других независящих факторов? Кто вообще определяет критерии таланта и насколько они вообще важны в бизнесе? (а литературный мир здесь - зубастая акула коммерции и таланты эту акулу волнуют гораздо меньше прибыли).
Вы когда-нибудь задумывались о механизме популяризации? Как кто-то из обычного, земного человека, кого вы реально знали, вдруг превращается в набор маркетинговых штучек, которые старательно перенимают и которыми восторгаются фанаты?
***
Что, если популярные книги становятся таковыми потому, что в какой-то момент все просто решили, что именно эта книга – самая громкая новинка сезона?А ещё тут красочно и страшно показано, как легко попасть в категорию отменённых и как легко и быстро люди готовы друг друга затравить и фигурально загрызть (да и буквально тоже).
Впрочем, оптика Джун всё же глубоко искажённая на манер кривого зеркала - там, где кажется, что она достойна стопроцентного сочувствия, она сразу падает чуточку ниже - и даже не там, где беспрестанно противопоставляет себя Афине и очерняет её, чтобы оправдать свои поступки. (Афина, к слову, тоже ох какая неоднозначная личность, и как мне показалось, главный её талант даже не в творчестве, как в акте чистого созидания, если угодно, а в умении превратить историю чьей-то жизни в историю как ходовой литературный товар и источник дохода. Воровство это, вампиризм своего рода или нет? Тоже один из вопросов, которые открываются в Йеллоуфейсе!).
Афина всегда считала свои деяния подарком. Дистилляцией травмы во что-то вечное. «Дайте мне ваши синяки и ссадины, – говаривала она, – и я верну вам бриллиант».
Только ее никогда не заботило, что, когда арт-объект сотворен, а личное выставлено напоказ, боль все равно не проходит.Нет, в другом - например, в сцене с учениками на семинаре ближе к концу книги. Джун уже отменяют, она становится жертвой травли и вместе со своим творчеством, кажется, агонизирует и в этой агонизирующей ярости выплёскивает свои злость и комплексы на учеников после того, как они натыкаются на интернет-скандалы вокруг её имени. Своеобразная защитная реакция вкупе с банальной мелкой местью-вымещением.
Раньше я думала, что злюки-учителя – это особый вид монстров, но оказывается, жесткость подчас появляется сама собой. Кроме того, это весело. В конце концов, подростки – несформированные личности, у которых еще не вполне развиты мозги. Какими бы умненькими они ни были, их знания поверхностны. Их легко загнать в угол, пооборвав все заготовленные фразки.И вот, дальше змея кусает себя за хвост - в процессе падения Джун начинает писать роман о себе и Афине, рассказывает свою историю внутри истории. У кольца нет начала и конца. У меня это вызвало параллель со Сверхьестественным, где Дин сидит в прачечной и читает о себе, сидящем в прачечной и читающем о себе.
Попутно, пока Джун взлетает на вершину, погружается в свои травмы и становится одержима внутренними демонами, падает и пытается подняться, чередует роли жертвы и воровки, почти всю книгу её преследует совесть призрак Афины и это начинает напоминать жуткий мистический кошмар, а вот правда оказывается по человечески тривиальна и приводит Джун к танцу на краю ступеней той самой точки невозврата (буквально). И, казалось бы, на этом всё, дно, однако Джун даже со дна пытается карабкаться до последнего - так что финал несколько открытый, на мой взгляд. Куда ты придёшь в самом конце, Джунипер Сонг Хэйворд? Кто знает!
Писательство – занятие одинокое. У тебя нет уверенности в том, что твое творчество имеет какую-то ценность, а любой признак того, что ты отстаешь в этих крысиных бегах, повергает в пучину отчаяния. Говорят, надо просто заниматься собственной рукописью.
Но как трудно это делать, когда чужие книги попадаются на каждом шагу!246