Рецензия на книгу
Возмущение
Филип Рот
Аноним11 мая 2015 г.Перевернув последнюю страницу, я в недоумении захлопнула книгу. И не зря! Вновь увидев название на обложке, я все-таки осознала, о чем все это время шла речь.
Возмущение.
Повествование так плавно текло, не выходя из берегов, что волна, собственно, возмущения почти прошла мимо меня, не забрызгав туфельки.
Пластинку в глубине моей души заело на слове «возмущенный», и вот оно-то и впрямь стало моей любимой автодефиницией. И «возмущение» — indignation — показалось мне самым красивым словом английского языка. Я даже подумал: интересно, а как это будет по-китайски? Вот заучить бы и обойти весь кампус, горланя это чудесное слово во всю глотку!И это, на мой взгляд, почти все.
Довольно своеобразный способ изобразить негодование выбрал автор. Лишь одна сцена, и отнюдь не в первом акте и не под занавес, описывает нам возмущенного героя.
То, что должно являться декорациями – мясная лавка, девушка, соседи по комнате, отношения с родителями – прописаны так ярко и красочно, что возмущение Марка теряется на их фоне. Он взрослел, он учился, он изменялся, но где же ростки мятежной души?
Я слишком придираюсь? Но все эти рассуждения и описания уводят в сторону от основной темы романа. Она – становится декорацией, а не наоборот.
Мне показалось, что эта история – о жизни и о смерти.
И она возмутительна?
Нет. Она печальна.
А замысел, безусловно, оригинален. Рот мастерски владеет словом. И тема, им поднятая, злободневна и актуальна. Но…
Не цепляет.P.S. После прочтения долго не могла собрать мысли воедино. Это был не душевный раздрай и разброд, не порыв и не замешательство от переполняющих чувств. Наоборот. Отсутствие впечатления.
Произведения Филипа Рота словно выдохшееся дорогое шампанское. Вкус и ценность остались, но без пузырьков волшебство куда-то ушло…
И в который раз меня угнетало ощущение отстраненности. Любой автор нет-нет да и сорвется в пространные рассуждения на десяток страниц о наболевшем. А Рот словно отгораживается от своего героя. Наделяет его своим прошлым, своим именем, своими воспоминаниями, но не переживаниями, не мыслями. И поэтому все время преследует чувство недосказанности. Кажется, вот-вот проступит автор за словами героев, вот-вот, но нет… То была иллюзия.386