Рецензия на книгу

• 

  Kimimela11 мая 2015 г.

  «Зеленая миля», несомненно, произвела на меня впечатление. Что-то во мне долгое время противилось и книге, и фильму, хотя название, конечно, было на слуху. Тюремный мир – не самая моя любимая тема, и ничего, кроме жестокости и грубости, в его смаковании я заочно не видела. В моем сознании эта вещь Кинга являлась воплощением и того, и другого, этаким злым демоном от литературы (в общем-то, ко всем ужасам я отношусь примерно так же, есть в них какая-то дьявольщина). Однако иногда полезно ломать стереотипы и преодолевать себя – просто потому, что хочется все же иметь собственное мнение о широко известных и популярных произведениях.

  Здесь могут водиться спойлеры

  Я читала «Зеленую милю» полтора дня, и за это время герои прочно обосновались в моей голове. Надо сказать, что в данном случае мистика, сведенная к минимуму, ее встроенность в реальный контекст зацепили куда сильнее, чем чистая мистика в «Сиянии». Узкий глухой мирок, в котором разворачивается большая часть действия, стал почти зримым. И коридор, и камеры, и стол дежурного – все обрисовано очень выпукло и ярко. В этой книге были действительно ужасные моменты. Было немало циничных и не особо приятных подробностей, но присутствовали в ней и трогательные сцены, которые вполне естественно вписывались в общую картину, не вызывали ощущения фальши. В финале точка была красиво поставлена очень уместным, подводящим итог всей истории рассуждением. С другой стороны, при всем уважении к автору, в иных моментах я задавалась вопросами, на которые ответы так и не получила.

  Смертники. Их жизнь уже фактически кончена. Они совершили страшные преступления и заслуживают казни. Да, они ее заслуживают. Но не будем углубляться в вопрос о справедливости или несправедливости такого возмездия. Лучше поговорим о Кинге. Не так уж много смертников мы повидали в его романе. Конечно, все они закончили плохо, хотя и не все – так, как предполагалось. Однако все они разительно отличались друг от друга. Даже после преступления, суда и вынесения приговора они не сливались в безличную серую массу. У них сохранились свои уникальные вкусы и потребности, свои воспоминания и радости – более или менее адекватные. В этом смысле наиболее ярко раскрывается Эдуард Делакруа со своим ручным мышонком. Я не слишком хорошо разбираюсь в криминальной психологии, но очевидно, что психических отклонений у этого человека (в отличие от «Дикого Билла») не было. Потому он и вел себя как законопослушный нервнобольной. Думал о предстоящем или нет – неизвестно. Возможно, думал. Возможно, даже сожалел (судя по его речи перед казнью). Но постепенно по мере чтения как-то забылось, что он совершил. Большую часть книги он вызывал сострадание. Посредством Делакруа, я считаю, удачно раскрыт тезис о том, что жизнь намного запутаннее, чем кажется. Так же, как и человеческая природа. Она одновременно примитивна – и немыслимо сложна. Это ощущается и в самих надзирателях. В них сочетаются жесткость и – до определенной черты – добросердечие. Иногда у Кинга они разговаривают с заключенными почти как приятели. Я сомневаюсь, что такое возможно в реальном мире, наглядный пример художественного переосмысления. У надзирателей блока отчетливо просматриваются профессиональное подавление чувств, рациональный подход к своей работе, притупление ощущения сакрализации смерти. Они способны в самую тягостную минуту пошутить и сбросить лишний стресс. Они посвящают заключенным какую-то часть своих мыслей, но к их последним желаниям, которые обещают выполнить только для того, чтобы не возникло сложностей (в мемуарах Пол довольно патетично пишет об «осени Делакруа» и «осени Джона Коффи», но надо учитывать его возраст на тот момент), остаются равнодушны и твердо убеждены, что их подопечные попадут после смерти прямо в ад – туда им и дорога. Мне кажется, неплохо показан этот баланс человеческих и рабочих качеств. Ведь даже в блоке смертников необходимо устанавливать какие-то связи и отношения, необходимо договариваться с преступниками и воздействовать на них, чтобы все прошло без лишних проблем для всех сторон.

  Сложность человеческой натуры можно изучать и на примере Перси, которого связи (тысячу раз повторенные «связи-связи-связи», немножко раздражавшие под конец) и природная изворотливость поставили по ту сторону решетки, хотя склонности и характер у него были внешне не лучше, чем у некоторых смертников. И все-таки он выступал на стороне закона, а они – нет. Что отделило его от них? Могло ли стечение обстоятельств сделать его одним из них? Впрочем, мотивации Перси остались для меня не вполне ясными. Однажды герои задались вопросом, что привело его именно в блок «E», и я для себя решила, что это жажда зрелища смерти, наслаждение самим процессом казни и мучений жертв. Вроде бы и Пол Эджкомб приходил к тому же выводу. Но, пожалуй, все-таки картины смерти Перси не сильно нравились. Скорее, предоставлялась возможность покуражиться над обреченными, чьи действия были максимально ограничены, в отличие от заключенных других блоков.

  Мне понравилось, как изображен Джон Коффи – главная загадка и мистическая фигура книги. Поначалу внимание на нем не слишком акцентируется, он только наблюдатель. Лишь постепенно становится ясно, что главное действующее лицо после Пола (а возможно, и до) – именно он. Огромный чернокожий увалень, страдающий провалами в памяти, не слишком сообразительный и во многих бытовых вопросах просто беспомощный – таким Кинг показал своего мессию. Джон Коффи – не Иисус Христос в современном варианте. Джон Коффи позволил себе покарать человека, даже двух, по собственному приговору. Он восстановил справедливость своими руками, и поэтому он только человек, но все же особенный. Однако ужас этого мира заключается в том, что мессия не может его изменить. Ни ясновидение, ни целительство не делают мир лучше. Они приводят к гибели самого избранного, только и всего. И этим история Джона Коффи куда страшнее истории Иисуса: он не искупил чужих грехов и не спас людей от скверны. Тьма оказалась могущественнее него, и в какое-то мгновение он просто устал с ней сражаться.
  
  Впрочем, я неверно сказала, будто Джон Коффи покарал двоих. Я считаю, что и Пол Эджкомб понес свое наказание за малодушие. Сначала я решила, что за доброе отношение к себе и признание своей невиновности Коффи передал ему свой дар. Но дар не был передан, это было, скорее всего, невозможно, потому что такие способности даются свыше. Он всего лишь наделил Эджкомба неестественной долгой жизнью и иммунитетом против страданий и большинства болезней. В конце концов, Эджкомб попал в своего рода аналог «Холодной горы» – дом престарелых, где уже на себе испытал все прелести существования отверженных. Но почему?

  Я уже сказала, что некоторые вещи в книге остались для меня невыясненными. Некоторые сцены вызвали мое легкое недоумение при всем интересе к сюжету. Странным, например, показалось неумение нескольких взрослых, опытных мужчин справиться с одним психопатом в сцене появления «Дикого Билла». Неужели до него никто из смертников не прикидывался полоумным и заторможенным? Как-то не верится. Впрочем, это проходной момент, хотя на нем и делался неоднократно трагический акцент в мемуарах Эджкомба. Хорошо, но как быть с казнью Делакруа? Хотя меня и потрясло решение не выключать ток (резонное на самом деле, мучения бы только продлились, а убить его все равно как-то надо было), но потом пришло в голову, что его могли бы просто застрелить. Ведь Пол почти сразу понял, что именно произошло. И у них наверняка имелось при себе оружие. Неужели надо было больше двух минут смотреть самим и позволять смотреть свидетелям, как он горит? И, наконец, самое главное – весьма некрасиво оправдываться «Убить его наша работа, и потом, он сам хочет побыстрее умереть». Немного странно читать в книге, где черные мухи вылетают изо рта и раздавленная мышка вдруг становится как новенькая, о категорической невозможности донести до шерифа идею невиновности человека. Пол должен был хотя бы попытаться, чтобы остаться действительно положительным героем. Но он побоялся. Вернее, ему даже было как будто лень ворошить такое муторное дело. Он сам себя убедил, что толку от его заступничества не будет. Поэтому его долгую жизнь и время, проведенное в доме престарелых, я воспринимаю именно как наказание.

  Что сказать в заключение? Разве что банальную вещь – прочесть «Зеленую милю» стоит. И что-то свое непременно вынести из этого чтения.

  7

  32