Рецензия на книгу
Убить пересмешника...
Харпер Ли
koleriyatumannaya9 марта 2025 г.Книга, которую нужно прочитать всем
«... Хоть нас и побили заранее, за сто лет до начала, все равно надо воевать и пытаться победить.»«Убить пересмешника» — книга, про которую мне хочется сказать, что её нужно прочитать всем, причём несколько раз. Книга, где почти в каждой строчке слишком много смысла и слишком много боли. Она легко читается, но именно послевкусие и размышления заставляют плакать.
Эта история написана от лица маленькой, но очень смышлёной девочки по прозвищу Глазастик, отцу которой предстоит защищать афроамериканца Тома Робинсона, обвинённого в 1935 году в изнасиловании белой девушки. Аттикус Финч — отец Глазастика и её брата Джима — привык если что и делать, то делать качественно, на совесть. Он даже сам говорит:
«Чтобы я мог жить в мире с людьми, я прежде всего должен жить в мире с самим собой. Есть у человека нечто такое, что не подчиняется большинству, — это его совесть».Вот только жители городка Мейкомб в Алабаме с его позицией не согласны — они уже вынесли Тому приговор только потому, что его цвет кожи отличается от их, приговорили, даже не разобравшись в деле, которое было буквально шито белыми нитками.
«Аттикус изо всех сил старался спасти Тома Робинсона, старался доказать этим людям, что Том не виновен, но все было напрасно, ибо в глубине души каждый из них уже вынес приговор. Том был обречен в ту самую минуту, когда Мэйелла Юэл подняла крик.»И такая позиция не обходится Аттикусу даром — вскоре весь Мейкомб ополчается против него и его семьи. Но даже тут он не теряет мужества:
«Мужество — это когда заранее знаешь, что ты проиграл, и всё-таки берёшься за дело и наперекор всему на свете идёшь до конца».По сути эти слова о самом Аттикусе, но говорит он их о пожилой женщине, которая накануне смерти решила избавиться от пристрастия к морфию, спасавшему её от чудовищных болей, чтобы уйти никому и ничем не обязанной.
Это ещё одна чудесная особенность книги — автор не хвалит главных героев прямо, она подбирает такие ситуации, чтобы мы, проведя параллели, сами поняли тонкий смысл, вложенный в уста этих самых главных героев.
Кроме того, сам Аттикус показывает удивительное смирение с тем, что говорят о нём люди. С тем, что люди делают. И этому он учит своих детей:
«— Понимаешь, малышка, если кто-то называет тебя словом, которое ему кажется бранным, это вовсе не оскорбление. Это не обидно, а только показывает, какой этот человек жалкий. Так что не огорчайся, когда миссис Дюбоз бранится. У неё довольно своих несчастий.»Даже зная, что ему предстоит встреча с вооружёнными людьми, Аттикус идёт к ним не с ружьём, — хотя он превосходный стрелок — а с газетой. Об оружии же он говорит так:
«Ходить с оружием — значит только набиваться, чтоб в тебя стреляли.»И книга не просто так написана от лица ребёнка, а не от лица Аттикуса, который занимался этим делом. Нет, в этом тоже есть свой глубокий смысл. И парой фраз автор приоткрывает нам завесу своей задумки:
«— Аттикус, — угрюмо сказал Джим. Аттикус приостановился в дверях.
— Что, сын?
— Что же они сделали, как они могли?
— Не знаю как, но смогли. Они делали так прежде и сделают еще не раз, и плачут при этом, видно, одни только дети.»
«Не знаю, может, Джим, когда станет постарше, и правда будет лучше понимать людей, а я не буду. Это уж я знаю точно.»
«— Но почему он доверил нам свой самый большой секрет? Я так и спросила.
— Потому что вы дети и можете это понять, — сказал он. — И потому что я слышал вон его... — Он кивнул на Билла. — Ему пока еще невтерпеж смотреть, если кому-то плохо приходится. Вот подрастет, тогда не станет из-за этого ни плакать, ни расстраиваться. Может, ему что и покажется, ну, скажем, не совсем справедливым, но плакать он не станет, еще несколько лет — и не станет.
— О чем плакать, мистер Реймонд? — Билл вспомнил, что он мужчина.
— О том, как люди измываются друг над другом и даже сами этого не замечают. О том, как белые измываются над цветными и даже не подумают, что цветные ведь тоже люди.»
«Если все люди одинаковые, почему ж они тогда не могут ужиться друг с другом? Если все одинаковые, почему они так задаются и так презирают друг друга? Знаешь, я, кажется, начинаю кое-что понимать. Кажется, я начинаю понимать, почему Страшила Рэдли весь век сидит взаперти... Просто ему не хочется на люди.»В книге есть пара фраз, которые стали, наверное, классикой в борьбе с расизмом. Когда говорят о неравенстве, часто их вспоминают и, пусть не цитируют дословно, но смысл передают точно. Обе эти мысли выражает Аттикус, одну на суде, а вторую дома сыну. Вот только повторяя их раз за разом, люди часто до конца не понимают их важности, не понимают, что их можно применить не только говоря о противостоянии людей с разным цветом кожи.
«А между тем вам известна и правда, вот она: некоторые негры лгут, некоторые негры безнравственны, некоторых негров должны опасаться женщины — и белые и чёрные. Но ведь то же самое можно сказать обо всём человечестве, а не только об одной какой-то расе. В этом зале не найдётся ни одного человека, который ни разу за всю свою жизнь не солгал, ни разу не поступил безнравственно, и нет на свете мужчины, который хоть раз не посмотрел бы на женщину с вожделением.»
«В суде, более чем где бы то ни было, с человеком должны поступать по справедливости, какого бы цвета ни была его кожа, но люди ухитряются приносить с собой на скамью присяжных все свои предрассудки. Становясь старше, ты все больше будешь замечать, как белые каждый день на каждом шагу обманывают черных. Но вот что я тебе скажу, сын, и ты это запомни: если белый так поступает с черным, кто бы ни был этот белый, как бы он ни был богат, из какой бы хорошей семьи ни вышел, все равно он — подонок.»Но история о расизме, о неравенстве — хоть и главная в этой книге, но не единственная затронутая тема. Однако даже говоря просто о людях, набожных жителях этого городка, автор продолжает ту страшную в своей сути мысль:
«Бывают люди, в руках у которых Библия опаснее, чем... чем бутылка виски в руках твоего отца.»И в этой фразе так много всего на самом деле. Да в целом и вся книга такая — до мурашек. И чем больше думаешь обо всём этом, то больше понимаешь Джима, который сказал о Рэдли, что тому «не хочется на люди».
С тех пор, как написана эта книга, прошло много лет. Многое изменилось в мире, в отношении к людям другой расы. Но мы едва ли не каждый день сталкиваемся с тем, о чём нам рассказала автор. Ситуации другие, а люди всё те же — от этого и страшно.
И пусть в конце Аттикус говорит, что «почти все люди хорошие, Глазастик, когда их в конце концов поймешь», иногда мне, как и Глазастику, понять сложно. Возможно, для этого нужно перечитать «Убить пересмешника» не один десяток раз.
Или же, как призывает Аттикус «влезть в их шкуру и походить в ней».
«Нельзя по-настоящему понять человека, пока не станешь на его точку зрения... Надо влезть в его шкуру и походить в ней.»Напоследок немного о метафоре и том, как я лично её понимаю. Пересмешник здесь — это те, кого обвинили и покарали просто так, просто потому, что они отличались от всех. И пусть в одном случае пересмешника убили, но в другом справедливость восторжествовала. И это оставляет надежду.
«— Пересмешник — самая безобидная птица, он только поет нам на радость. Пересмешники не клюют ягод в саду, не гнездятся в овинах, они только и делают, что поют для нас свои песни. Вот поэтому убить пересмешника — грех.»13772