Рецензия на книгу

• 

  Аноним3 мая 2015 г.

  “Так пусть же зло, зреющее в моей душе, растет, множится и наливается светом”... Мидзогути

  Надо же каким невероятным образом восхищение Прекрасным может трансформироваться в уродливое Деяние. Это роман-гипербола, роман-катастрофа, роман-гибель, но он не о гибели прекрасного Золотого храма, а о гибели души юного в сущности человека.

  Это моё первое знакомство с Юкио Мисима, но меня встревожило предисловие Григория Чхартишвили, где он раскрывает некоторые личностные и творческие особенности самого читаемого японского автора в мире. Я была потрясена актом его изощрённого самоубийства. Чхартишвили пишет:
  

  
  ...для Мисимы Прекрасное и Смерть всегда являлись частями неразрывного равенства

  Неудивительно, что прекрасный Золотой храм и планы Мидзогути предать его огню, практически сакральной смерти, стали частью этого равенства. Когда уже известно, что герой в конце концов совершит злодеяние, то особенно пристально вглядываешься в его личность, чтобы понять, что же именно толкнуло его на это. Для меня не может быть счастливым человек, который отзывается о матери подобным образом:
  

  
  Уже одно то, что эта женщина повинна в моем появлении на свет, вызывало ненависть

  И, кажется, он молчаливо обвинял отца в том, что он навязал ему мнение о прекрасности Золотого храма:
  

  
  Мой отец был простым деревенским священником, не умевшим красиво говорить, и я усвоил от него только одно: «На всем белом свете нет ничего прекраснее Золотого Храма». Так я узнал, что где-то, в неведомом пока мне мире Прекрасное уже существует, – и эта мысль отдавалась в моей душе обидой и беспокойством. Если Прекрасное есть и есть где-то там, далеко отсюда, значит, я от него отдален, значит, меня туда не пускают?”

  Тот, кто несчастлив в семье, не может быть счастлив нигде. А заикание Мидзогути, которое “воздвигало стену между ним и окружающим миром” и его уверенность в своей уродливой наружности, конечно же, не способствовали мыслям ТОЛЬКО о Прекрасном. Мне было трудно поверить, что Мидзогути - сын священника да и сам послушник. Как это возможно?! Как могли быть возможны деструктивные мысли в голове монаха?!

  Вспоминаются слова из "Дневного дозора" Сергея Лукьяненко: "Легче погасить в себе свет, чем рассеять тьму."

  Именно на это "легче" и был способен Мидзогути. Однако у меня сложилось впечатление, что Юкио Мисима просто беспощаден к доброму светлому началу. Он посылает мятущейся душе Мидзогути
  Цурукава:
  

  
  Цурукава был моим незаменимым другом, благосклонным толмачом, переводившим мои мысли на язык окружающего мира. Да-да, временами Цурукава представлялся мне алхимиком, способным превратить свинец в чистое золото. Если я был негативом жизни, он был ее позитивом

  Кажется, есть надежда. Но Мисима убивает её, лишая жизни Цурукава. Причём дважды. Второй раз, в его письмах. И кому - тёмному началу - Касиваги. Мисима подвергает сомнению, что доброта и позитив существуют:
  

  
  С самого рождения моей душой владели темные силы, я никогда не ведал радости и света

  "Золотой храм" оказался непростым для понимания (моего). В моей системе ценностей Смерть и Прекрасное не стоят рядом. Мидзогути должен был сжечь Золотой Храм для того, чтобы "нормально жить", но вот получит ли он то, что хотел, когда рассеется дым от золотых останков храма?..

  Фотография настоящего Золотого храма в Киото после сожжения в 1950 году

  9

  67