Рецензия на книгу
Бремя страстей
Сомерсет Моэм
Аноним17 апреля 2015 г.Человеческие страсти… Уникальные и бессмертные. Они живут в каждом поколении и сохраняют свою сущность в любой другой эпохе. Любовь, вера, страсть, властолюбие, исступление... имеют место быть всегда, и поневоле задумываешься, а не они ли правят миром? Прозорливые мудрецы, писатели разных времен стремились всегда к одному и тому же: вглядеться в человека, захваченного сильнейшим порывом, войти в мир тончайших душевных переживаний и распознать в них тайны мира. Что видел, чего достиг каждый из них, мы можем узнать, соприкоснувшись с тем немногим, что досталось нам в наследие: искусство, литература, кино…Сопоставляя их взгляды, нередко можно прийти к выводу, что время меняется, а вот страсти остаются прежними, не утратив своего влияния и важности в повседневности человеческого бремени.
Моэм, о своей книге «Бремя страстей человеческих» писал так: «Книга моя — не автобиография, а автобиографический роман, где факты крепко перемешаны с вымыслом; чувства, в нём описанные, я пережил сам, но не все эпизоды происходили так, как о них рассказано, и взяты они частью не из моей жизни, а из жизни людей, хорошо мне знакомых».
Роман, в действительности напоминает нечто схожие на исповедания человека - Филиппа Кэри -, прожившего долгую жизнь, наполненную не малой долью испытаний, терзаний, постоянного выбора между верой (стать философом или христианином), любовью (любить Милдред, которая приносит лишь страдания, или Салли – добрую, но предсказуемую), родом занятий (стать присяжным бухгалтером или художником … а может врачом…а может все таки выбрать путь путешественника?) и прочими моральными устоями, жизненными приоритетами. Знакомясь в деталях с его детством, отрочеством, юностью, а после зрелостью вырисовывается портрет человека схожего, по своему образу жизни, на кочевника, но с одной только разницей, - кочевники меняли место жительства, а Филипп – точно так же, менял свои предпочтения и идеалы. Такой стиль, подход к собственный жизни, может быть вполне оправдан тем, что с ранних лет он познал, что значит быть одиноким, остаться сиротой, несмотря на присутствие родственных душ дяди и тети. А его природная хромота сыграла не последнюю роль в этом беспрерывном поиске своего предназначения. Не дополучив необходимых ресурсов для построения своей жизненной линии «тогда», он самостоятельно вдается, методом «проб и ошибок», в собственное исследование под названием жизнь: «Долой узаконенные представления о добродетели и пороке, о добре и зле — он сам установит для себя жизненные правила».
Несомненно, история этого человека может показаться немного затянутой, иногда даже пресноватой. Но на, то оно и человеческое бремя, «не все малина», иначе в конце пути и вспомнить будет нечего. И вполне вероятно, что благодаря именно такому опыту, в конечном итоге Филипп примирился со своими душевными недостатками и физическими изъянами – со своей хромой ногой, ведь: «...без неё он не мог бы так остро ощущать красоту, страстно любить искусство и литературу, взволнованно следить за сложной драмой жизни. Издёвки и презрение, которым он подвергался, заставили его углубиться в себя и вырастили цветы — теперь уже они никогда не утратят своего аромата».
942