Рецензия на книгу

• 

  Аноним16 января 2025 г.

  Поднимем бокалы за героя Форсайта!

  «Он хотел прожить жизнь так же, как он выкурил свою первую сигару, – стойко, до самого конца...».
  

  «Доктор сказал, что мне нельзя пить шампанское!», – возмущался Суизин Форсайт, который уже и с кровати встать не мог, но – отказ от шампанского... это что, шутка такая? Да и вообще, ему нет ещё и восьмидесяти, так что... Джеймс выслушивал брюзжание своего брата с показным равнодушием, его ждали дела, как и его жену Эмили, которая, конечно, могла бы приехать с поклоном к деверю, но маскарад, где сам герцог будет раздавать призы, сам себя не посетит, так что, братец, ты лучше ещё одного врача позови и, конечно, про завещание не забудь... И вновь больной остался в одиночестве. До сей поры у него была возможность развеяться хотя бы при помощи посещения клуба, где он пусть и сидел один, ибо из-за глухоты не мог ни с кем разговаривать, но вся эта буйствующая вокруг него жизнь хотя бы его успокаивала, и ведь он даже не подозревал, что над ним в это время посмеивались: вы-де гляньте на этого угрюмого старика, у него, должно быть, было тяжёлое прошлое, которое столь отчётливо отразилось на его внешности... Ничего такого в его прошлом не было. Вообще. Его жизнь была хорошей, ровной и, что самое главное, правильной, и вот он, её финал, и вроде как не о чем ему сожалеть, но – что это за чувство такое его кольнуло?.. Да, он не сталкивался с лишениями и трагедиями, но ему всё-таки было что вспомнить, и эпизод этот был пусть и небольшим, но говорящим, он дал понять, каким же он был, этот любитель шампанского. «Это было давно – сорок с лишним лет тому назад, а казалось, что это было только вчера...».

  «Он шёл важно, выпятив грудь, как голубь выпячивает зоб», – и постоянно всех осуждал, все прощелыги, один он – рыцарь. Дело было в сказочном Зальцбурге. Спонтанное посещение пивной по классике закончилось дракой и знакомством с неким Стефаном Болешске, один вид которого вызывал у этого нежного цветочка отвращение, но что-то в этом мужчине было такое, что его захватило, и потому он, сам не зная зачем, пошёл к нему домой, а там встретил её, милую Рози, ну и понеслась. Когда же всё пришло к логическому завершению, кого этот ненаглядный посчитал жертвой?.. правильно, себя, ведь эти жулики наверняка задумали его женить на ней! «Он посмотрел на своё взволнованное лицо и тоскливо подумал: „Меня обманули!”», – жаль, конечно, этого добряка (тридцать восемь лет мальчику). Он вскакивал посреди ночи и бежал куда глаза глядят, бродил по лесам, паркам и улочкам, и думал, гадал, терзался... А потом что-то щёлкнуло – и всё, «он бросился вон из комнаты, как заяц от выстрела», поминай как звали. Это его смятение было хорошо передано: на одной стороне то, что вбивали ему в голову с детства – традиции, убеждения, привычки, на другой – то, от чего он был далёк, но в этом было так много жизни, настоящей жизни, что он не мог к этому не тянуться, но что скажут люди! Зато уж потом-то он зажил как надо (отношения с братом наглядно показали, как всё было “здорово”). Да уж, самый настоящий герой своего времени... «Даже тьма вокруг казалась не такой мрачной, как его чувства».

  «Очень вам признателен. Это было так интересно...», – не могу сказать, что было так уж интересно, но – это отношение автора к герою! «...очень похожий в ту минуту на бульдога...», «Суизин бродил по городу, глядя на прохожих напряжённым и вопрошающим взглядом заблудившейся собаки», «Верно! Совершенно верно! Нищие – враги каждого из нас», – последнее любимое, Стефан напротив помог несчастному юнцу именно потому что тот нуждался, а этот... ох. Не очень умный, мягко говоря. А как он попытался блеснуть и заговорил по-французски, причём с ужасными ошибками? А как он начал размахивать перед девицами кулаками, дабы те восхитились его силой? А как он постоянно смотрел в окно и грустил à la Чендлер из «Друзей», дождя вот только не хватало... Сложно было не веселиться, хотя понимаешь же, что тут – серьёзная человеческая драма. Вообще, крайне сомнительно, что, женись он на Рози или любой другой девушке, то его старость бы протекала как-то иначе, да тут хоть целая орава жён и детей будет, ничего в своей сути не изменится, дело именно что в человеке, его воспитании и поведении, так что этого финала одинокой смерти с бокалом шампанского было не избежать. А вообще это страшно. Потому что дело тут далеко не в банальном сказе про стакан воды, а в том, что вот лежит человек на смертном одре и понимает, что жизнь-то свою он прожил так, как того хотели семья и/или общество, а не он сам, и всё, второй жизни-то уже не будет, terminus vitae. И что ты с этим сделаешь? Что? А ничего. Уже поздно. «Но что же это такое? Что же я потерял...».

  «Во-первых, это была нелепость, во-вторых, тоже нелепость и, в-третьих, опять-таки нелепость».

  40

  425