Рецензия на книгу

• 

  Аноним14 марта 2015 г.

  Достоевский всегда писал много, его тексты насыщены до предела. Нет, в его романах мы не увидим глобальных событий, множества разных героев, не увидим ни битв, как в великом романе "Война и мир", не увидим такой любви, как в романах Ремарка, не будем говорить: "Браво, браво!", аплодировать стоя. Нет. Мы лишь сядем в темном углу комнаты, и по щеке скатится вниз слеза, мы сглотнем ком, образовавшийся в горле, прижмем колени к телу и просто будем сидеть, долго... И мы не поймем романа «Братья Карамазовы», нет. Позже мы еще раз возьмем его в руки, все вернется снова - мелкая дрожь по телу, тяжелое дыхание. И мы снова не поймем книги, перечитаем хоть тысячу раз, но не поймем. Мы снова приглядываемся в то, что написано между строк, хватаем взглядом первые буквы, как все исчезает...

  Кто-то скажет, что вся достоевщина не что иное, как долгий затянутый бред, написанный в лихорадке, что герои неправдоподобны, и в чем-то будет прав. Но мы слишком привыкли видеть в литературе только то, что лежит на поверхности. Мы любим читать про любовь, вздыхая и мечтая, мы любим плакать от трагизма судьбы главного героя, о голоде, о нищете, через которые проходит наш герой. Мы искренне переживаем за него, но никак не можем спроецировать это на свою собственную жизнь. Мы слишком часто видим в книгах то, чего никогда не увидим в нашей жизни. Или нам так кажется?..

  Достоевский не тешит нас, заставляя плакать от трагизма, нет. Он снова и снова срывает "обертку" со многих жизненных понятий, оставляя лишь саму суть. Не сильно ли мы любим себя терзать, при этом думая о несправедливости мира? Все ли мы такие безгрешные? Вот, получите, распишитесь. Полный анализ своей души. «Нет, это бред, какой анализ?» - искренне удивитесь вы. А вот такой, самый что есть правильный.

  Вы не замечали, все герои, включая, конечно, самых братьев, - лишь отражение нас самих? Не таких, какими мы привыкли видеть себя. Это отражения тех внутренних «я», живущих так глубоко, что мы порой и сами забываем о их существовании. Но «они» существуют, каждый раз, как черты, приходят к нам, как к Ивану Карамазову. И мы так же говорим: «Я не верю в тебя!», но от этого ничего не меняется.

  Возьмем того же Алешу. Многие скажут, что таких людей не существует, но не каждый ди из нас таков? Почему мы плачем тогда о человечестве? Почему стремимся к чистому, доброму? Или не стремимся? К тому же и эта часть нашей души иногда спит и уступает место другой, но не менее «карамазовской». Разве мы не столь порывисты иногда? Разве мы не мечтали хоть раз в жизни поддаться эмоциям? Разве этой тяги к жизни нет у нас совсем? Иван Карамазов, кстати, так и остался для меня «сфинксом», загадкой, которую мне никогда не суждено разгадать. Но разве не все мы Иваны Карамазовы, шепчущие о том, что повсюду царит жестокость, что нельзя простить? «Есть ли во всем мире существо, которое могло бы и имело право простить?» Да и «билет» мы все спешим вернуть обратно. Мы так же плачем, видя жестокость, но не отвернемся, будем и дальше собирать "фактики", чтобы потом их рассказывать, при этом говоря о несправедливости и жестокости. Но в глубине души нам это нравится. Не мы ли тоже представляем себя сидящими напротив сцены жестокости и поедающими ананасный компот? «Вздор!» - скажете вы. Но почему же все мы так это любим, открываем рты от удивления, махнем головой и говорим: «Ах, это ужасно!», но продолжаем «есть компот»? Почему на суде по делу убийства Федора Карамазова собралось так много народу? Чтобы сказать: «Ужас, ужас!» и продолжить собирать «фактики». И в этом мы все. Нам доставляет даже некое удовольствие видеть несправедливость. Нет, мы ее произнесем это вслух, мы будем и дальше выражать недовольство и корить преступника, но при этом видя себя на его месте.

  «На нелепостях мир стоит». И это нелепость тоже. Мы и дальше продолжим «давить пальцы дверью», как это делала Лиза, и говорить: «Подлая! Подлая!» И дальше будем гордиться тем, что «луковку подали». Продолжим любить все человечество, но издали, ведь помните? Будем говорить о прощении, сами тая обиду и стараясь «вернуть билет». Это мы. Просто мы, люди.

  Мы любим человечество, как Алеша, при этом хотим прощать, жить ради других. Мы бунтуем против несправедливости, как Иван, при этом сами любим эту несправедливость. Ведь как бы мы иначе «ели ананасный компот»? Мы любим терзать себя, как Лиза, говоря, что мы плохие, подлые. Мы любим быть упрямыми, специально идти против чего-то, просто чтобы идти. Мы постоянно хотим сделать выбор, быть «кем-то одним», но не получается. Тогда мы просто даем волю порывам, эмоциям, выпуская на волю Митю Карамазова. Иногда хотим закричать: «Все позволено!», превращаемся в Федоров Карамазовых, но осекаемся, снова вспоминая о любви к человечеству, такой далекой любви... А иногда мы, чтобы унять в себе этот вихрь, становимся Хохлаковыми, которые живут просто чтобы говорить без умолку, опять же лишь для того, чтобы упростить свою жизнь. А этом мы снова становимся «подлыми», садимся есть все тот же компот, не заканчивающийся на протяжение всей жизни. Иногда готовы жить ради других, как Катерина, при этом ам нравится чувствовать себя обиженными, истерзанными. Иногда мы становимся Смердяковыми, хотим применить закон "все позволено", но осекаемся. Мы ведь никогда не сделаем ничего из того, что видим, а если и совершим что-то плохое, сразу скажем: "Подлая! Падшая!", но не признаем своей вины и не захотим измениться.

  Не такая ли жизнь каждого из нас? Право, я и сама не знаю. Может, Достоевский был больше, чем просто человеком, может, он смог описать каждого из нас таким, какие мы есть на самом деле? А может, он просто хотел изобразить разных грешников? Всю ширину и мелочность души человеческой? Когда наше отражение в зеркале постоянно меняется. А ведь мы и вправду всегда разные.

  Знаете, все это довольно сложно и это лишь то, как я вижу это. Могу сказать лишь одно: Достоевский писал произведения, которые мы будем перечитывать не раз. И вопросов тут больше, чем ответов. Таков наш мир.

  7

  51