Рецензия на книгу

• 

  Аноним9 марта 2015 г.

  Федор Михайлович прожил 59 лет. Из них, 10 лет своей жизни, он «подарил» игре в рулетку. И эти 10 лет – азарта и риска, в погоне за удачей, всего за 26 (28?) дней, Достоевский описал в романе «Игрок».

  «Игрок» - это подлинный дневник, написанный от руки Алексея Ивановича (учителя и воспитателя по образованию), в котором он подробно день за днем, минута за минутой изложил свои переживания как игрока и, как влюбленного «раба».

  Пересказывать сюжет, думаю, нет необходимости. Хочу лишь коротко отметить свои наблюдения и впечатления.

  Игроман, Алексей Иванович, мало чем отличается от игромана современного, разве что по внешним принадлежностям: стилем в одежде, манерам поведения, мировоззрением. А вот внутренняя сущность такого человека осталась не изменой: зависимая, податливая, безвольная. И так во всех сферах жизни. Так и в любви. Однако следует отметить, что, не смотря на свое безумство, эти «игроки» остаются дольше мыслящими и понимающими свое положение (в отличие от алкоголиков и наркоманов): «Да вы себе представить не можете, до какой степени я сам понимаю всю омерзительность теперешнего состояния» - так оправдывался Алексей в разговоре с другом – англичанином Астлеем.

  Я впервые смеялась «у Достоевского», причем до слез. Я никогда не думала, что смогу когда – либо (с учетом прочитанных мною книг Федора Михайловича: «Идиот», «Братья Карамазовы», «Бедные люди», «Униженные и оскорбленные», «Бесы», «Преступление и наказание») вот так, от души, долго и заливисто смеяться. И это стало для меня открытием «нового» Достоевского – Достоевского с чувством тонкого юмора.

  А речь идет о «la baboulinka,<…> умиравшая и не умершая…», тетушке генерала, Антониды Васильевны – парализованной старушке, которая приехала из Москвы в Рулеттенбург, чтобы показать своей семье, что те напрасно ждали извещения о ее смерти. Достоевский описал ее натуру с легкой иронией, которая показалась мне олицетворением цельного образа русского человека: наивного, но стихийного, недовольного, но смиренного, мечтательного, но переменчивого, доброго, но своевольного.

  «Не знаю, за кого они все приняли бабушку, но, кажется, за чрезвычайно важную особу, и главное богатейшую особу… Своя прислуга, особое помещение в вагоне, бездна ненужных баулов, чемоданов и даже сундуков, прибывших с бабушкой, вероятно послужили началом престижа; а кресла, резкий тон и голос бабушки, ее эксцентрические вопросы, делаемые с самым не стесняющимся и не терпящим никаких возражений видом – довершали всеобщее к ней благоволение»

  * И о чувствах, своих чувствах к роману. Было хорошо, не быстро и не медленно. Было грустно иногда. В игорном доме - воксале, особенно напряжённо и дух захватывало. Иногда казалось, что из этого замкнутого круга не вырваться. Но был азарт, и хотелось играть, поставить на красное.

  А как же свобода? Ничего: "Завтра, завтра все кончится!"

  11

  30